Инна нацепила кофточку на себя и чуть не заплясала от радости. Жатый шелк разгладился ровно настолько, насколько это было необходимо, придав Инниным формам дополнительную аппетитность. Кожа Инны приобрела какой-то медовый оттенок, и даже глаза засверкали ярче. В общем, эта вещь словно была предназначена для Инны, и девушка решила, что обязательно выклянчит эту кофточку у Мариши.

— Теперь остается решить вопрос, чем прикрыть попу, и можно идти и выковыривать Маришу из ванной! — радостно воскликнула Инна и с воодушевлением кинулась по второму разу ворошить гардероб подруги.

На волне энтузиазма ей удалось раздобыть вполне сносную свободную юбку, отлично подходящую по тону к кофточке. Правда, юбка все время норовила соскользнуть с Инниных бедер и спуститься ниже, но этот ее недостаток Инна быстро устранила с помощью тонкой лески, которой она обмотала свою талию поверх юбки. Пышные складки колыхались в такт ходьбе, что очень понравилось Инне. И она решила, что для свидания с Антоном вполне готова.

Мариша наряд подруги оценила. И тут же великодушно подарила ей и юбку, и кофточку, и даже красивое колье, которое чудесно гармонировало с общим ансамблем.

— Смотри только, чтобы тебя за артистку варьете не приняли, — хмыкнула она на прощание. — Вид у тебя больно богемный.

Сама Мариша настроилась на тихий вечер в уютной спокойной обстановке, и не ошиблась. То есть первая половина вечера прошла именно так, как Мариша и предполагала. Они с Кириллом сидели в маленьком кафе и беседовали, позабыв обо всем на свете. По правде сказать, кафе под названием «Погребок» могло бы быть и чуточку побольше. А так Марише было почти не перед кем похвастаться кавалером, которого ей повезло отхватить. Какая-то влюбленная парочка в другом углу кафе не обращала на них никакого внимания.

Кирилл вещал в этот момент что-то о разнице во взглядах немецких и французских философов середины восемнадцатого века на роль человека в мироздании. Маришу, надо понимать, эта тема не слишком увлекла. Поэтому она предоставила Кириллу говорить, ограничиваясь наблюдением за почти пустым залом кафе и редкими кивками головой.

— Тебе не кажется, — внезапно сбился с темы Кирилл, — тебе не кажется, что эта девушка кого-то напоминает?

Мариша, выведенная из состояния равновесия, кинула на него удивленный взгляд. Она никак не подозревала, что Кирилл тоже заметил ту совершенно постороннюю ему девушку. И как он ее только засек? Парочка забилась почти в самый угол! И там он ее углядел.

— Надо же, — с досадой пробормотала Мариша сквозь зубы и отвернулась в сторону. — Какой глазастый!

— Что ты там говоришь? — дотронулся до ее руки Кирилл. — Так ты ее узнала? Мариша кинула на него откровенно сердитый взгляд, но ее профессор — такой дока по части философов — оказался полным профаном в общении с женским полом. Правило номер один: никогда и ни под каким видом не показать одной женщине, что интересуешься другой. Пусть даже совершенно невинно. Это правило можно было отменить только в том случае, если хочешь вызвать в своей собственной девушке приступ ревности. Но средство это, надо сказать, весьма сильное, применять его следует в ограниченных дозах и только умеючи. Профессор явно не умел. И не было ничего удивительного в том, что Мариша разозлилась.

— Нет, — рявкнула она на него. — Не узнала! А ты, я вижу, большой ходок по части прекрасного пола! Даже в полупустом кафе высмотрел красотку.

Профессор удивился.