Они с Роном сразу же окрестили Микки Столли Императором, стоило только его увидеть. Он был типичным главой голливудской студии. Те, кто там, наверху, распределяет роли, здесь попали в десятку. Он выглядел как император. Голос имел императорский. И соответствующий шарм.

Она сильно подозревала, что шарм этот предназначался только для тех, кто сегодня в моде.

Венера Мария не дура. Напротив, она сообразительная и сметливая. Она даже умела считать собственные деньги. Ее нельзя взять всей этой трескотней насчет «я возьму только двадцать процентов твоих доходов», которой ей пытались задурить голову всякие импресарио. Венера Мария точно знала, куда ушел каждый доллар, и сама, вместе с Роном, подписывала свои чеки. Еще раньше они с Роном организовали компанию, в которой оба стали равноправными партнерами. Они называли ее «МАРО продакшнз», и тогда это казалось им блестящей идеей. Двое добрых друзей, навеки вместе. Теперь же у Рона появился новый близкий дружок, которого звали Кеном, и этот дружок всячески старался вбить между ними клин.

Да нет, она не ревновала. Бог свидетель, Рон за их три года в Голливуде сменил достаточно дружков. Но этот определенно как заноза в заднице. Красивый, если вам нравятся взвинченные типы, всезнайки, работающий в доме моделей. Она за глаза называла его «Кукленок Кен». В двадцать восемь лет Кен ведет себя как пятидесятилетний.

Рон определенно влюбился. Он покупал Кукленку Кену костюмы и куртки, скульптуры и картины, драгоценности и, наконец, «мерседес». «Мерседес», мать твою! Даже у нее не было «мерседеса».

Венера Мария со злостью нажимала педали «Стейрмастера». Она уже решила уйти из компании. Хотя она и понимала, что это – самое разумное, что можно сделать, ей все равно становилось больно. Рон – ее семья, ее духовный брат, она любила его. Но не могла же Венера Мария сидеть молча и разрешать ему тратить ее деньги на какого-то неудачника, которого ему захотелось затащить в постель. Она обратилась за советом к Куперу Тернеру.

– Правильно решила, – поддержал он ее. – Да и вообще, все это глупость. Он прилично зарабатывает, так что без тебя не пропадет.

То было правдой. Прекрасный хореограф, Рон пользовался огромным спросом, после того как поставил танцевальную часть «Быстрого танца», фильма, имевшего потрясающий успех. И он работал на съемках всех видеоклипов, включая ее собственные. Денег у него куча, и если ему хочется потратить их на Кукленка Кена, то это его личное дело. До тех пор пока он покупал все подарки на свои деньги, у нее не было оснований для возражений.

Теперь оставалось поставить Рона в известность. Следующая проблема. Неожиданно, без всякого предупреждения, на ее пороге возник брат Эмилио, которого она никогда не приглашала.

– Я приехал в Голливуд, чтобы стать звездой, как и ты, сестренка.

Сестренка! И это тот самый Эмилио, который вечно орал на нее. Брат, который давал ей по физиономии каждый раз, когда он собирался на свидание, а его выходная рубашка оказывалась, по его мнению, недостаточно тщательно выглаженной. Тот самый Эмилио, который обзывал ее крысой в присутствии друзей и не уставал повторять, что уродливее и дерьмовее шлюхи ему видеть не приходилось.

Да, это был тот самый Эмилио. В тридцать лет слишком толстый, чтобы стать кем-либо, кроме бездельника.

– Убирайся с глаз долой, – приказала она ему. – Поезжай домой. Я ничем не могу тебе помочь.

Но он все равно протиснулся в дом, обошел его сверху донизу и устроился перед большим телеэкраном, заявив:

– Я поживу у тебя всего несколько дней, пока не найду работу, сестренка.

Как же, как же! Прошло пять недель, а он все так же с удобствами смотрел телевизор и не собирался двигаться с места.

Рано или поздно ей придется что-то предпринять.