Молчим, а раньше мы болтали без умолку. Делились всем, а эти пять лет словно преграда. Боимся друг друга и это печалит меня.

– Айзек?

– Да, – поворачивается ко мне, являя милые ямочки на щеках.

– Скажи, насколько плохи наши дела? – Решаюсь задать ему этот вопрос. Он никогда не лгал мне, иногда я обижалась на его правду, но сейчас она необходима.

Отворачивается, играя скулами на лице.

– Очень плохи. Отец закрыл мастерскую два года назад. Ему подыскать работу очень сложно, и когда он нашёл её, то разгружал корабли, что приходят иногда в порт, поскользнулся и сломал ногу. Нам сразу сказали – необходима операция, а у нас таких хирургов нет. Но он думал, что всё обойдётся. Ни черта не вышло. Они взяли ссуду на десять тысяч. Дорогостоящее лечение в Лондоне, а ему необходимо было сделать две операции, поставить какие-то железки в ногу и пролежать там две недели. И то тянули они долго, пока Питер не настоял и не заставил их поехать туда. Теперь мы выплачиваем её.

– Мама сказала, что пять, – недоуменно говорю я, пряча руки под пледом.

– Она хочет, чтобы ты думала – мы живём хорошо. То, что присылала, ушло на ремонт дома, да и крышу не заменили, она течёт. Сделали пристройку, ведь всё семейство Эллингтонов должно жить под одной крышей. И никак иначе. Традиция. Но нас слишком много, дом скоро просто лопнет от всех нас, – встаёт, упираясь ладонями в перила.

– И ты зол, да? – Тихо произношу я, поднимаясь с качели и подходя к нему.

– Нет, Энджел, может быть, и да. Просто не понимаю, почему братья не могут купить себе дом рядом. У нас не такие высокие цены, да и раньше зарабатывали они прилично. Я так хотел уехать, как ты. Хотел получить образование, но знал, что без меня они тут в эльфов превратятся и будут питаться воздухом. Ты же знаешь отца, да и Фрэнк недалеко ушёл. Потомство – вот признак настоящего мужчины и счастья. Но посмотри на них, Эндж, они ютятся в комнатушках и спят по трое, зато все вместе, – поворачивает ко мне голову и вижу в его голубых глазах несоразмерную печаль.

– Милый мой, они счастливы от этого. Так позволь им выбирать то, что они хотят. Мы все выросли, и каждый из нас сам знает, чего он хочет. И ты волен уехать, как только я разберусь и найду работу… ох, – жмурюсь, понимая, что выдала себя.

– Ты что? – Повышает голос брат.

– Тише, Айзек, пожалуйста, тише, – прошу его, распахивая глаза, умоляюще смотря на него, а затем прислушиваюсь, лишь бы никто не проснулся.

– Ты потеряла работу, Энджел? Но почему? Тебя уволили? – Свистящим шёпотом спрашивает он.

– Да. По прилёте в Лондон прочитала письмо, но мне заплатили гонорар за два месяца. Сейчас у меня на счету чуть больше тысячи долларов, и мне надо перевести их в фунты. Я отдам их, найду что-нибудь. Это ничего, Айзек, – уверяю его, улыбаясь от своих слов.

– Боже, сестрёнка. Почему тебя уволили? – Вздыхает он, сочувственно гладя меня по волосам.

– Сокращение, но я уверена, что следующее место будет лучше. И я приняла решение не возвращаться в Америку, возможно, сама судьба мне подсказывает, что моё место не там.

– Ты до сих пор веришь в судьбу? – Изумляется он.