– Энджел, иди сюда, – зовёт меня Кэрол. Улыбаясь ей, маневрирую между суетящимися женщинами.

– Привет, меня прислали к вам, – произношу, наблюдая, как она быстро смешивает что-то в глубокой чашке.

– Джефферсон сослал тебя к нам, чтобы ты отдохнула. Он всегда это делает, – смеётся она, вытирая руки о передник.

– Что это? – Удивляется, указывая на мои руки.

– Ах, это. Я была в спальне у маленькой девочки и нашла там куклу. Она так расстроилась, что она разорвана и обвинила меня…

– Снова проказы Венди, – подаёт голос одна из женщин.

– Проказы? – Хмурюсь.

– Да, ты новенькая и не знаешь, какая мелкая пакостница эта Венди. Трюк с куклой и её визгом был примерно раз десять уже, – отвечает другая женщина, мягко улыбаясь мне.

– Вообще-то, двенадцать, – смеётся та, что ставила булочки.

– Зачем? Зачем она делает это? – Вздыхая, я смотрю на разорванную куклу.

– Потому что она истеричка, как её мать и бабушка. Наглая мелкая засранка, избалованная ими. Она сама порвала её, и все на это ведутся. Тебе повезло, что это кукла, а не ножницы или нож, – усмехается Кэрол.

– Нож? – От шока, даже присаживаюсь на лавку, что стоит рядом со столом.

– Ага. Она Донну так напугала, – кивает Кэрол.

– Бедная Донна, она беременна и ей нельзя было так волноваться. Венди решила, что Донна отличная мишень для метания ножей…

– О, Господи! И никто ей ничего не сказал? – Ужасаюсь такому.

– Нет, конечно. Она только пугает ножами, ей всё прощается. Она выставляет всех виноватыми, кроме себя. Хорошо, что Джефферсон вовремя появился, а то было бы чего похлеще, если бы это был призрак Освин. Неприятный тип, приехал вместе с этими, – похлопывает меня по плечу одна из женщин.

– Но, всё же, нитки есть? Может быть, она злится, потому что никто не собрал её любимую игрушку, – предполагаю я, пытаясь найти разумное объяснение такому поведению.

– Ага, она не милая девочка, Энджел. И не ищи в ней этого, она вырастет стервой, как её мать. Но нитки есть, глянь в первом шкафчике, там наверху найдёшь, – указывает мне Кэрол, возвращаясь к готовке.

Неправда. Каждый ребёнок хороший, просто многие не видят этого. У детей нет насущных проблем, вроде работы, попыток выжить в этом мире. За них обязаны думать родители. Именно обязаны, и никак иначе. Это большая ответственность, и если уж взялись, то надо сделать детство незабываемым. Дело даже не в деньгах, у нас их было недостаточно для богатой жизни, но это не сделало меня хуже или несчастнее. Наоборот, я научилась радоваться всему, что имею и что приносит мне судьба. Я обожала наши посиделки вечером возле камина, когда можно забраться на папу и чувствовать запахи масла и железа, впитавшиеся в его кожу. Это детство, которое у всех должно быть.

Делаю последний стежок, затягивая нить и отрывая зубами. Смотрю на свою работу.