Ориел открыла глаза. Затем села на кровати и потерла нос. Было слышно лишь дыхание Мэри, которая спала на лежанке около кровати. Ориел показалось, что она пробудилась от какого-то шума. Она прислушалась. Кроме тихого посапывания Мэри, никто не нарушал тишины. А Ориел, окончательно проснувшись, так и осталась сидеть, думая о том, как все во сне было сказочно прекрасно — и ее любовь, и эти листья…

— Листья дуба! Рисунок в конце дневника! Святые апостолы!

Дедушка Томас оказался вновь удивительно прозорлив!

Ориел, пошарив рукой, нашла пеньюар, набросила его на плечи и соскочила с кровати. Мэри так и продолжала спать, не услышав, как Ориел покинула спальню.

Бесшумно пройдя по темной галерее, Ориел на мгновение остановилась в лучах лунного света, льющегося из высоких окон, и прислушалась. Тишину нарушал только вой ветра. На цыпочках Ориел прошла библиотеку, коридор и наконец достигла дверей комнаты Блэйда. Когда Ориел осторожно отворила дверь, та тихонько скрипнула.

В этой комнате было так же темно, как и в библиотеке. Оконные ставни были наглухо закрыты, и кровать, стоящую в центре комнаты, окружал со всех сторон балдахин. Ориел стало зябко, она закуталась в пеньюар и подошла к кровати, потом приподняла край покрывала. И тут же кто-то схватил ее за руку и резко дернул. Ориел вскрикнула, пытаясь освободиться, и повалилась на кровать. Этот кто-то навалился на нее, и холодное острие кинжала уперлось ей в грудь чуть выше сердца.

— Ориел?

— О-о! — Она вгляделась в черную фигуру, которая говорила таким знакомым волшебным голосом.

За плечами Блэйда выросла черная тень..

— Хозяин?

— Ничего, Рене, все в порядке.

Тень исчезла.

— Мне больно, — сказала Ориел.

Блэйд убрал кинжал.

— Бог мой! Я же мог тебя убить! Мой кинжал был у твоего сердца. Твоя безрассудность могла погубить тебя. Что ты здесь делаешь?

Ориел дотронулась до его плеча — оно было обнажено. Ее рука скользнула по его телу — оно тоже было нагим. Дыхание его дрогнуло.

— Прекрати!

Он отодвинулся и натянул на себя одеяло.

— Что ты делаешь здесь? Когда мы расстались, ты вела себя, как сумасшедшая.

— Я не оцарапала тебе нос?

— Оцарапала.

— Вот и хорошо. Будешь вежливее в выражениях.

— Ориел, ты, похоже, становишься сварливой, как твои тетки.

— Нет. Это ты становишься тираном, и очень грубым. Теперь слушай меня. Я кое-что обнаружила в записках дедушки Томаса.

— И из-за этого ты прокралась в мою кровать?

— Да.

— А-а!..

В его голосе послышалось разочарование, но она это оставила без внимания, целиком захваченная своим потрясающим открытием.

— Оказывается, дедушка Томас оставил нам еще одну головоломку!

И она рассказала о рисунке с дубовым листом и о словах в конце дневника.

— Ты ведь помнишь этот рисунок?

— Да, но писатели часто завершают свои творения подобными изображениями.

— Только не дедушка Томас. И кроме того, эти дубовые листья я видела раньше.

— Их полно в библиотеке.

— Но там они не в прямоугольнике, как в дневнике.

— И…

— И я знаю, где можно найти множество таких листьев. В старом охотничьем домике!

В ответ послышался стон.

— Эта охота за головоломками когда-нибудь кончится?!

— Я думаю, эта — самая последняя, — сказала Ориел. — Больше нет библиотек и домиков с изображением листьев дуба.