Гарри захотелось отшлепать Кейт за ее легкомыслие. Джек с Дикканом отвернулись, их женам явно стало неловко. Женщина, изображенная на миниатюре, была любовницей обоих мужчин и обоих предала.

— О, не знаю, не знаю, Кейт, — не удержался Гарри. — Если вы можете сказать, как давно женщина потеряла свою… свежесть, глядя на ее изображение, вы на той картине выглядели бы как после оспы. Однако любой мужчина в Лондоне скажет вам, что вы выглядите совершенно… цветущей.

Если он ждал, что она смутится, то его постигло разочарование. Кейт засмеялась и захлопала в ладоши.

— Так вы ее видели, Гарри? Расскажите нам.

— Кейт в самом деле позировала обнаженной? — спросила Грейс, которая выглядела куда более обеспокоенной, чем сама Кейт.

— Как в день, когда она появилась на свет.

— Кое-кто действительно обнажался, — возразила Кейт. — Но не я. Мне хотелось увидеть, как меня представляет себе художник. Картина действительно висит в игорном доме?

— Вы хотите сказать, что это мистификация, — не унимался Гарри.

Кейт подняла бровь:

— Вы разочарованы, Гарри?

— Я не вполне верю этому.

Ее улыбка стала двусмысленной.

— Как жаль, что вы никогда не узнаете этого наверняка.

Гарри должен был признать — в картине действительно не было того, что выделяло Кейт среди других. У миниатюрной красавицы с блестящими каштановыми волосами и зелеными кошачьими глазами было тело, которое даже в одежде могло заставить священника нарушить обет безбрачия. Она была воплощенной эротической фантазией, которая только могла появиться у мужчины, и знала это.

Гарри стоял в десяти футах от нее, но его тело не осталось равнодушным: кровь сгустилась и тяжело пульсировала в горле, пенис нетерпеливо подергивался, мышцы напряглись в предвкушении. Зато когда он вместе с другими посетителями Макмерфи смотрел на полотно, изображавшее нежно-розовую, лениво раскинувшуюся Кейт Ситон, он не чувствовал ничего, кроме раздражения.

— Нам нужно вмешаться и заставить их снять картину, — убеждала Грейс Кейт, на ее простодушном лице было написано страдание. — Вы ведь не хотите огорчать вашего брата?

Улыбка Кейт сделалась непривычно мягкой.

— Грейс, мой брат родился огорченным. Еще одно разочарование ничего не изменит. Кроме того, я здесь ни при чем.

Гарри решил — сейчас не время уличать ее во лжи.

— Все это в самом деле дурно, — задумчиво произнесла Кейт. — Мои сестры и братья, по-видимому, оказались лишены знаменитого обаяния Хиллиарда, отчего у них развилась склонность к осуждению. Я предпочитаю смотреть на это как на отклонение, поскольку я, разумеется, воплощение очарования. Как ни странно, и все мои племянницы, и племянники тоже. Когда им удается сбежать от родителей, их общество становится очень приятным.

Кейт ослепительно улыбнулась.

— Но хватит обо мне. Что вам удалось узнать?

С обсуждением картины было покончено.

Невеста Джека, Оливия, повернулась к нему:

— Хирург?

Гарри понял, что она сильно обеспокоена, но пытается скрыть это. Она ведь тоже пострадала от рук убийцы. Невозможно было не заметить узкий красный шрам на ее шее, оставленный ножом Хирурга.

Джек поцеловал ее.

— Я уверен, он уже скрылся. Однако я оставил людей для наблюдения.

Оливия улыбнулась, но в ее глазах осталась прежняя напряженность.

— Мы так и не знаем, зачем он явился сюда.

— Он здесь, чтобы остановить Диккана, — сказала Грейс, нервически дергая рукава своего платья.