Там ей в глаза пущу волшебный сок,

Чтоб странный бред Титанию увлек.

Джослин закатил вверх глаза:

— Ты уже закончил?

— Что случилось, мой друг? Твоя Титания устроила тебе небольшой разнос?

— О да, мы немного поругались, можно сказать. Но, к счастью, все уже позади.

— Ты принес свои извинения, старина? Это, как я понимаю, единственный способ поладить с женщинами.

— Разумеется, я не счел нужным извиняться. Это она принесла мне свои извинения.

Ник удивленно поднял брови и резко потянул за уздечку. Его лошадь остановилась.

— Лайза? Лайза извинилась перед тобой? За что?

— О, за то, что потеряла над собой контроль и поссорилась со мной. — Джослин невольно улыбнулся и весело посмотрел на друга. — Но все это уже позади. Она сказала, что ненавидит, когда мы ссоримся, и поэтому я думаю, что она согласится, чтобы ее фирмой управлял менеджер, а она не перегружала себя этой мелочной работой. Я был

достаточно тверд, и она поняла, что со мной такие штучки не пройдут.

— Неужели это правда? О ком мы говорим? О Лайзе Эллиот?

— Что ты хочешь этим сказать?

Ник уперся рукой в седло и покачал головой:

— Она что, полностью хочет оставить работу в «Пеннантсе»? Это не похоже на ту Лайзу, которую я знаю.

— Ну, возможно, не полностью, — уточнил Джослин. — Но она изменила свое представление о работе. Она любит меня.

— Откуда тебе известно, что она изменилась?

— Я же сказал тебе. Прошлой ночью, когда я поднялся наверх, к ней в спальню, она бросилась ко мне и сказала, что горько сожалеет о случившемся. Целый день она просидела взаперти, подумала и кое-что поняла…

— Подожди секунду. Дай мне разобраться, старик, — сказал Ник. — Ты хочешь сказать, что запер Лайзу Эллиот в ее комнате, как шкодливую дворняжку? Ты сказал ей, чтобы она забыла свою любимую фирму «Пеннантс», и прочитал ей лекцию о своем умственном превосходстве? И она позволила тебе это сделать? И к тому же попросила прощения за свою назойливость?

Джослин нахмурился и пришпорил копя.

— Ну, так, как ты это излагаешь, это звучит совершенно не правдоподобно. При таком подходе она никогда бы не уступила мне.

— Черт возьми, приятель! Здесь что-то не так.

— Да, похоже, — согласился Джослин. — Раньше она никогда не уступала мне так легко.

— Знаешь что? — спросил Ник, наблюдая за мелькавшими мимо них фиалками. — На твоем месте я бы был весьма обеспокоен этим обстоятельством.

— Да, ты прав. Я уже начинаю беспокоиться.

Они молча уставились на фиалки.

— Ник.

— Да, дорогой Оберон.

— Я думаю, что мне нужно ехать домой.

— Неплохая мысль.

Джослин резко повернул лошадь и галопом поскакал к дому. Ник последовал за ним. Подъехав к дому, Джослин слетел с лошади, даже не дождавшись, пока она остановится. Он бросил уздечку Нику и помчался в дом. На лестнице он столкнулся с Лавдэем. Слуга вежливо вручил ему конверт.

— Милорд, я только что обнаружил это под вашими шелковыми галстуками. — Лавдэй был слегка взволнован, а это значило, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Ник большими прыжками подбежал к другу и стал рядом с ним. Джослин разорвал конверт, извлек оттуда записку и стал читать:

«Милорд! Я не могу больше выносить Вашей тирании над собой. Вы хотите видеть меня исключительно Вашей рабыней. Но у меня есть своя жизнь, и я буду до смерти сожалеть, что не могу прожить ее вместе с Вами.