Одно ведро с углем Лайза поставила у камина в гостиной, а другое — в спальне, где также был камин. Она посмотрела на кровать, которая была подготовлена лишь наполовину.

«Боже мой! — подумала Лайза. — Времени нет, чтобы искать Тесси». Она стала поправлять кровать, стеля чистое белье и одергивая покрывало.

При мысли, что ей опять не удалось реализовать задуманный план, сердце ее больно сжалось. Она вновь подумала о виконте, о его презрении к традициям высшего света. Ведь никто в Англии не стал бы так открыто хвататься за оружие — не только аристократы, но даже самые закоренелые бандиты. А виконт вел себя, как в диких лесах Америки.

Она заправила кровать хозяина, как это полагалось, и на минуту задумалась. Все в спальне было гармонично. Стены покрыты шелком, который очень подходил к покрывалу серебристого отлива. Спальня казалась больше, чем она была.

Лайза очнулась от своих мыслей и ужаснулась, что все еще не растопила камин. Она возвратилась в кабинет и, торопливо сложив уголь в топку, зажгла его. Она запачкала фартук и лицо, растапливая угли, но ей некогда было заняться собой, надо было бежать к камину в спальне. И вдруг она услышала шаги. Дверь открылась, и вошла Тесси. У Лайзы отлегло от сердца. Тесси принесла поднос с чайным сервизом и поставила его на стол между окнами и камином.

— Поторопись, — предупредила она, выходя из комнаты.

Лайза стояла на коленях у белого мраморного камина в спальне, закладывая уголь. Она покосилась на лампу, темневшую рядом с серебряным чайником на столике, куда Тесси опустила поднос. «Надо было бы зажечь», — промелькнуло в ее голове, но она не смогла этого сделать, так как опять услышала шаги, будто кто-то подкрадывался к спальне. В комнате было темно, она быстро взглянула в просвет открывшейся двери и поняла, что это виконт. Из гостиной он медленно вошел в спальню. Стук его сапог вдруг оглушил ее — это он сошел с напольного ковра и прошел по паркету. Затем он снова ступил на ковер.

Не замечая ее, он подошел к столику и сбросил плащ на пол. В свете лампы, которую он зажег, она могла видеть его жесткий взгляд. Лайза заметила, что на нем одеты белая рубашка с жилетом и штаны из оленьей кожи, туго обтягивающие его бедра. Стоя у окна, он протянул руку и отодвинул занавеску. На оконном стекле осели капельки влаги. Пристально вглядываясь в ночную мглу, он видел лишь туман и темноту, да очертания деревьев во дворе.

Лайза сидела на корточках, не смея шелохнуться. Опустив руку с занавески, он тяжело вздохнул. Она даже не ожидала, что такой жестокий человек, каким он показался ей в момент приезда, способен на простые человеческие чувства, выразившиеся в этом вздохе. А он, казалось бы, задался целью удивлять ее еще и еще. Он повернулся к столику, где стоял чайник, и Лайза впервые увидела его лицо вблизи. Темные брови и грубые черты лица несколько смягчались гладкой кожей. Он аккуратно взялся за ручку серебряного чайника, а другой рукой также аккуратно приподнял чашку, налил чаю и поставил чайник на поднос. Такая размеренность движений, совершенно неожиданная для него, поразила Лайзу. Она не верила, что все это наяву.

Человек, постоянно готовый схватиться за револьвер, одевающийся в грубые шкуры животных, налил себе чай, как подобает сыну герцога, как подобает аристократической особе. Она вдруг усомнилась: убийца ли он? Разве может убийца так аккуратно наливать себе чай?

Она уже было хотела показаться ему, но вдруг перед ней что-то мелькнуло и щелкнуло. И в тот же момент она увидела наставленное на нее дуло револьвера и взглянула прямо в глаза Джослина Маршалла.

— Подойдите к свету, сейчас же! — скомандовал он.

Лайза медленно сделала три шага. Он прищурился, рассматривая ее испачканный фартук.