Вот что требовалось Кейт — то самое плечо, на котором можно выплакаться, что она и сделала. Она немного поплакала, затем громко всхлипнула и пробормотала:

   — О, простите, пожалуйста. Теперь мне гораздо легче.

   Джеймс протянул ей свой носовой платок.

   — Высморкайтесь как следует. Во сколько вы освободитесь завтра?

   — Обычно я ухожу после девяти, если в последнюю минуту леди Кауде не потребует что-нибудь.

   — Я подъеду к половине десятого, чтобы отвезти вас домой. Если миссис Кросби расстроится, я могу пригодиться, и, возможно, при мне вам будет легче обо всем ей рассказать.

   — Хорошо. — Кейт вытерла лицо и снова высморкалась. — Это так мило с вашей стороны. Вы сегодня остаетесь ночевать? Значит, надо приготовить вам постель...

   — Нет, сейчас я уезжаю домой. — Он улыбнулся доброй и, как он надеялся, братской улыбкой. — Завтра утром буду здесь. И мы вместе подумаем, как успокоить вашу мать. А теперь не волнуйтесь. Что-нибудь придумаем...

   — Что придумаем?

   — Ну, понимаете, есть кое-какие соображения на этот счет, вам пока не следует об этом знать. Сюрприз есть сюрприз. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Пора ехать. Увидимся утром. И еще — спите спокойно.

   Кейт кивнула.

   — Постараюсь. Благодарю вас, мистер Тэйт-Бувери, вы так добры. — Она улыбнулась. — Нет ничего лучше, чем выплакаться на чьем-то плече. Спасибо вам.

   Когда он уехал, Кейт еще немного посидела за столом, размышляя о его словах. Джеймс не предложил никакого решения, не сделал никаких обнадеживающих предложений, и, несмотря на это, она чувствовала уверенность в своем будущем. А сообщить матери плохие новости при нем, безусловно, будет гораздо проще.

   Он поцеловал ее. Легкий братский поцелуй, который заставил ее почувствовать... Она подыскивала правильное слово, но не нашла его.

   Кейт встала и начала готовить обед для леди Кауде. Затем налила себе чашечку чая, накормила Горация и стала дожидаться звонка хозяйки, возвещающего о ее желании обедать.

   Утро было чудесное. Кейт удалось хорошо выспаться. Как жаль, что лучшее платье испорчено в туннеле, думала она, надевая простенькое, из хлопка. Когда-то это было платье красивого голубого цвета, но от частой стирки оно поблекло. Застегивая пояс, Кейт мечтательно подумала: хорошо бы надеть что-нибудь модное и красивое. Но тут же решительно сказала себе:

   — Не глупи. Мистер Тэйт-Бувери даже не заметит, во что ты одета.

   Однако Джеймс заметил. Он разглядел все, до последней пуговицы. Джеймс наблюдал за Кейт, когда она вышла из двери и направилась к его машине. Солнце сверкало в ее роскошных волосах. А сама она застенчиво улыбалась, испытывая неловкость из-за своих слез накануне.

   Джеймс поздоровался с Кейт, помог ей сесть в машину, и они тронулись в путь.

   — Ваша мама не будет возражать против присутствия Принца?

   — Нет, конечно же, нет. Он такой славный. — Она обернулась: Принц сидел на заднем сиденье и смотрел на нее, свесив язык.

   — Вы выспались?

   — Да-да. Простите, я так глупо вела себя вчера. — Она мельком взглянула на его строгий профиль. — Пожалуйста, забудьте об этом.

   Джеймс не успел ничего ответить, так как они уже подъехали к дому. Он вышел из машины, открыл дверцу для Кейт и выпустил Принца. Миссис Кросби встречала их в дверях.