Обежав вокруг чана, она поднесла пергамент к пламени свечи, положила его в углубление подсвечника и не сводила с него глаз, пока не убедилась, что он превратился в пепел. Затем повернулась к Кристиану и погрозила ему пальцем:

— Никогда больше не делайте ничего подобного, Кристиан де Риверс.

— Ты не понимаешь.

— Да, я редко когда понимаю резоны дураков.

— Выслушай меня.

— Доверить такое бумаге, Господи, спаси нас и помилуй.

Он склонился над ней и, взяв за руку, поцеловал кончики пальцев.

— Ты не поняла главного. Я доверил тебе свою жизнь.

Повернув ее руку, он стал водить губами по ладони. Она смотрела на его опущенную голову.

— Доверили мне свою жизнь?

— Да, в уверенности, что ты не воспользуешься этим во зло.

— Но мне бы такое и в голову не пришло.

Из-за пережитого потрясения Нора плохо соображала. Она никак не могла понять, зачем Кристиан дал ей оружие против себя. Разве могло у нее хоть на минуту возникнуть желание поставить под угрозу его жизнь?

— Возможно, я был излишне драматичен, — сказал он. — Я подумал, тебе будет приятно сознавать, что моя жизнь находится у тебя в руках, висит, можно сказать, у тебя на поясе.

Глаза ее широко раскрылись, и она сердито выкрикнула:

— Это невероятно! Мне это совсем не нравится. Это отвратительно!

Усмехнувшись, он отвесил ей поклон:

— Прошу прощения.

Она дернула мужа за ухо.

— Ох!

— Послужит вам уроком, пустая башка. Вы не написали чего-нибудь еще в этом роде?

— Нет.

— И не надо.

— Хорошо, маленький дракон.

— Дайте мне молитвенник.

Взяв молитвенник, она положила его в висевший на поясе кошелек.

— Теперь, по крайней мере, вам не придет в голову написать еще одно сумасшедшее признание и спрятать его в этом тайнике.

Она открыла дверь буфетной, намереваясь уйти, но Кристиан опередил ее и преградил путь, встав в дверном проеме. Она уперлась грудью ему в руку и принялась толкать его. Наклонившись, он шепнул ей:

— Теперь, если я захочу спрятать что-нибудь в молитвеннике, мне придется снять его у тебя с пояса, любовь моя.

Она почувствовала на талии его руку. Рука скользнула вниз якобы в поисках кошелька.

— Где он? — спросил Кристиан, ощупывая ее бедра.

Рот у нее открылся, и она чуть не задохнулась, когда он просунул руку ей между ног. Оттолкнув его, она выбежала из буфетной.

— Вернись, жена. Я не нашел свой молитвенник, а у меня вдруг возникло желание. Помолиться, я имею в виду.

Впервые за много недель его слова вызвали у Норы улыбку. Она ускорила шаги, услышав, как хлопнула дверь в буфетную.

— Нора, — снова позвал он, — маленькая плутовка, вернись и дай мне молитвенник.

Подняв юбки, Нора припустилась бегом и, пробежав через весь дом, выскочила в садик целебных трав и спряталась там за грядкой с наперстянкой. Кристиан пронесся мимо и помчался к реке. Когда он скрылся из вида, она встала и посмотрела ему вслед. Как ни странно, а это преследование привело ее в состояние приятного возбуждения.

В последующие две недели страх Норы перед мужем поуменьшился. Возможно, потому что он засыпал ее дорогими подарками, от которых она, правда, отказывалась. А может, этому способствовала его привычка затягивать непристойную песенку всякий раз, когда она о чем-то задумывалась, или то, что он мгновенно сбивался с мысли, если ловил на себе ее взгляд.