— И что вы пели? — вырвалось невольно у Норы, и она поспешно зажала себе ладонью рот.

— Да, — сказала в нетерпении королева, — что вы пели?

Губы Кристиана дрогнули, и он начал:

Он сделал это, подумал Кристиан. Он добился того, что настроение королевы изменилось и страх и подозрительность в ее душе уступили место воспоминаниям. Подобно развеваемым ветром лентам на майском дереве, настроение Марии было подвержено мгновенным переменам по причине какого-то глубокого душевного разлада, которого Кристиан не понимал, но научился использовать в своих интересах.

Королева громко рассмеялась, вызвав улыбки на лицах Норы и Кристиана.

Подобие улыбки появилось и на губах Боннера.

— Слухами о вашем необыкновенном уме полнится земля, но не думайте, что это спасет вас сейчас, лорд Монфор. Вы каждодневно якшаетесь с еретиками.

Лишь благодаря той школе, что он прошел в бытность свою бродягой, смог Кристиан сохранить при этих словах на лице улыбку. Все веселье королевы мгновенно испарилось, и ему почудилось в ее обращенном на него взгляде отблески костров Смитфилда. Не было никаких сомнений, что Боннер знал о Даймоке и подвале.

Епископ ткнул толстым, как сарделька, пальцем в Кристиана и повторил:

— Вы якшаетесь с еретиками.

— Нет.

— Я докажу вам это с помощью одного из них, находящегося сейчас у меня в темнице.

— Одного?

— Одной. Вонючей потаскухи по прозвищу Полли Три Зуба. Она неспособна даже сказать, что такое месса, и превращается ли вино для причастия в кровь Христову.

Кристиан сжал сильнее предмет, который держал в руке.

— У вас находится Полли?

Подобная возможность даже не приходила ему голову. Это была настоящая катастрофа.

— Она и еще этот худой как жердь разбойник, который отказывается признавать Папу.

— Иниго-Ловкач. — Кристиан едва расслышал собственный голос, настолько тихо он прозвучал.

— Оба они еретики.

— О, Ваше величество, нет! — воскликнула Нора. Все это время ее не было слышно, и королева с Боннером, совершенно забывшие о присутствии девушки, уставились на нее так, словно вдруг заговорил один из покрывавших стены гобеленов. — Простите мне мою смелость, Ваше величество, — Нора бросилась в ноги Марии, — но его преосвященство ошибается.

— Я знаю, что есть ересь и что нет! — взревел Боннер.

— Разумеется, ваше преосвященство. — Голос Норы дрожал, и все же она не замолчала. — Но лорд Монфор общается с этими разбойниками с особой целью.

— Чем можно оправдать общение с приспешниками дьявола, Нора? — вопросила королева.

— Конечно же, стремлением спасти их от ереси, в которой его обвиняют, Ваше величество.

Кристиан возвел глаза к потолку. Господи, ну почему она не ведет себя как мышь и лезет на рожон, продолжая рисковать жизнью? Они никогда не поверят ее сказке, если только он не придет ей на помощь. Нора между тем, с каждым мгновением смелея все больше, сочиняла дальше свою историю.

— Вот уже несколько месяцев лорд Монфор направляет их на пути к истинной вере, Ваше величество. Помните, как вы всегда сокрушались по поводу того, что наше высшее сословие сбивает с пути истинного простых людей, которых Господь вверил их попечению? Ваши слова проникли лорду Монфору в душу. Он пытается приобщить к истине тех, кто в ней более всего нуждается.

— Чушь! — воскликнул Боннер. — Все это только слова, с помощью которых он пытается отвести глаза добродетели. Все свое время он проводит в пьянках, якшаясь с грешниками, потому что он сам грешен.