— Ты пахнешь, как пирог со сливами, — проговорил вдруг Себастьян с закрытыми глазами. Затем он открыл их и оглядел сына с головы до ног. — И выглядишь так, будто сейчас тебя сунут в печь вместе с твоими пирогами.

Кристиан опустил корзину на пол и, достав из нее небольшой пирожок, помахал им перед носом Себастьяна.

— Вас это не соблазняет? Пироги особенно мне удаются.

— Чем ты занимался, мой упрямец?

— Работал на кухне Кровавого Боннера.

Граф резко приподнялся и тут же застонал.

— Черт тебя возьми, я никогда не поправлюсь, если ты и дальше будешь меня так пугать.

Бросив пирог обратно в корзину, Кристиан заставил отца вновь опуститься на подушки.

— Простите меня, сир.

— Среди твоих бродяг и попрошаек полно тех, кто умеет прекрасно менять свою внешность. Зачем ты сам рискуешь?

— Потому что я делаю это лучше многих, и потом, я спешу. Мне совсем не хочется, чтобы за дверью брачных покоев меня ждал топор палача.

Кристиан стащил с головы колпак и провел испачканными мукой пальцами по своей шевелюре. Однако он тут же замер, заметив на лице отца улыбку, какой не видел лет с семи. В следующее мгновение улыбка погасла, и Себастьян похлопал по постели рядом с собой. Осторожно, стараясь не потревожить отца, Кристиан опустился на кровать.

— Что тебе удалось узнать?

— Ничего. Его клерки немы, как рыбы, а у его священников рты настолько набиты каплунами и пирогами, что я смог услышать лишь сопенье и причмокиванье. Но не волнуйтесь. Мег несомненно удастся затащить к себе парочку святых отцов, которые предпочитают кататься по вечерам не только на своих ослах.

— А как королева?

— Отругала меня, как настоящая крестная мать. — Кристиан стукнул себя по бедру, подняв легкое облачко белой пыли. — Она врезала мне по ушам и пригрозила превратить меня в нищего, если я не женюсь на Норе. Черт подери Ее кровавое величество!

— Но она не сомневается в твоей вере, беспечный мальчишка?

— Нет, только в моей чести.

Себастьян вздохнул.

— Хорошо. Я боялся, что она была причастна к нападению на нас.

— Она умирает. Все это знают, кроме самой королевы. Всякий раз, как становится известно, что она слегла в постель, весь город вздыхает с облегчением. Блейд узнал от д’Атеки, что испанцы боятся, как бы страна не перешла в руки Марии Шотландской и ее французского супруга. Полагаю, они скорее предпочли бы видеть на английском престоле нашу юную Бесс. Филипп мог бы жениться на ней и сохранить тем самым свою власть над Англией.

— Она никогда на это не пойдет.

— На то, чтобы разделить с кем-то власть? Ее величество Елизавета? Да скорее рак свистнет. — Кристиан встал, смахивая с фартука комочки засохшего теста. — Боюсь, мне давно пора принять ванну, пока я еще не превратился в опару и не начал подниматься.

Граф остановил его, подняв руку:

— Прежде чем уйти, ты скажешь мне, почему ты должен рисковать жизнью в день твоей свадьбы.

— После этого времени для каких бы то ни было переодеваний уже не будет. Я сообщил Сесилу, что должен приостановить на несколько месяцев свою деятельность. Кто-то внушил Боннеру подозрения в отношении меня, и я не могу сейчас рисковать, ставя под удар вас, Нору и моих друзей.

— Ты уже поставил под удар Нору. Ты женишься на ней сегодня.

— Я пытался объяснить, сир. — Кристиан поднял с пола колпак и начал счищать с него белую пыль. — Все решили, что она опозорена, но, уверяю вас, я здесь совершенно ни при чем.