— Правда? — спрашивал он. — Я смогу?

— Конечно, дорогой. Я буду на нем в платье, украшенном жемчугом, в том, красно-белом, помнишь? И я хочу к нему пояс с изумрудами и рубинами, он очень подойдет. Могу я заказать такой?

— Да, — соглашался он. — Закажи тотчас же.

Она касалась губами его бледной щеки и говорила:

— Ты самый лучший в мире король!

Она уже очень хорошо понимала, что и пояс, и многое другое нужно заказывать, получать и покупать, не откладывая, — времени остается очень мало. Знала она также, что уже никогда для него не будет ни турнира, ни конных прогулок, ни охоты с соколом.

И все, кто был при дворе, тоже знали это. И что незачем уже проявлять почтение или уважение к королю, а тем более бояться его. Да и те, кто сохранял к нему добрые чувства, не могли их проявить, потому что от него не отходила Шлюха — иначе ее здесь не называли, — а уж видеть ее или иметь с ней дело они никак не хотели.

Еду приносили ему в спальню, но он почти ни к чему не притрагивался. Элис зорко следила за каждым его движением и видела: теперь уже скоро… совсем скоро…

И наступило утро, когда он не смог разомкнуть губ и на лице его была печать смерти. Больше никогда и ничего он не скажет и не улыбнется.

Она чувствовала, мысли его сейчас далеко в прошлом…

Он был с Филиппой, в замке Эно, глядел на юную розовощекую девушку, стоящую в большом зале рядом с сестрами, и знал, что она — его избранница, и она тоже знала это. Он вспоминал, как прощался с ней… она не могла сдержаться и залилась слезами перед всеми, кто там был, — именно тогда он понял, что любит ее, и решил непременно жениться на ней.

Да, они были счастливы. Прекрасный брак, принесший хорошие плоды. А она… она лучшая женщина в мире.

Только один раз она предала его — когда умерла. И с той поры все пошло не так… не так…

Свет вокруг него угасал. Король погружался во тьму… Сейчас он уйдет к ней… к Филиппе…

Кто-то коснулся его руки, но он не был в этом уверен — он уже не мог открыть глаза, чтобы посмотреть. Это была Элис. Она торопливо снимала кольца с его пальцев: ей надо срочно уходить отсюда…

У его изголовья был только священник. Он держал перед ним крест.

Господи, помилуй, проговорил король, но не вслух — про себя.

Великого Эдуарда похоронили, как он завещал, рядом с Филиппой в Вестминстерском аббатстве.