Но его милость то ли услышал меня, то ли просто мысли прочел.

— На самом деле, все только начинается, Кэтрин.

И вот я не знала, то ли эти слова меня ободрили, то ли нет… Равновесия в душе как не было, так и не появилось.

А Тшилаба так и не появилось.

Празднование свадьбы решили провести в доме моих родителей, а вот брачная ночь должна была пройти в Чавенсворт-лодж. Мы решили, если все произойдет исключительно в Чавенсворт-лодж, то пойдет слишком много слухов, которые нам совершенно ни к чему.

Его милость (Николас?) все время держал меня под руку, словно бы ожидал, что я упаду без чувств или же попытаюсь убежать. Разумеется, таких глупостей я делать не собиралась. Через какое-то время я сообразила, что лорд так поступает потому, что ожидает появления леди Элинор и Тшилабы с минуты на минуту. Но говорить это вслух и пугать тем самым меня его милость не желает.

— Держитесь, дорогая моя супруга, — тихо уговаривал меня мой муж. — Пытка праздником продлится не так уж и долго.

Я вздохнула с укоризной.

— Думаете, она появится, ведь так? — спросила я вполголоса.

Внутри все похолодело.

Пока все шло совершенно спокойно, даже гости были предельно милы, и я не слышала ни одного дурного слова о себе. Все-таки болтать о леди Дарроу действительно совершенно не то же самое, что болтать о мисс Уоррингтон. Черная тень моего супруга укрыла меня от дурных языков.

Вот разве что…

— Интересно, когда же лорд снова овдовеет? — пробормотала одна из местных кумушек. — Жены лорда Дарроу долго не живут. Впрочем, Уоррингтоны не останутся внакладе. По крайней мере, они теперь с легкостью выдадут замуж младших девочек.

Я криво усмехнулась и покосилась на мужа. Тот тоже откровенно веселился. Моей смерти будут ждать многие, очень многие. И не дождутся.

И тут словно бы все звуки пропали.

— Кажется, моя бабушка все-таки решила почтить празднование свадьбы собственного внука.

Не говоря ни слова, мы одновременно двинулись к выходу в сад. Рисковать жизнью других людей ни лорд Дарроу, ни я не желали.

Сперва мы никого не разглядели, но потом из-за деревьев показались две фигуры: в черном платье и в светлом. Леди Элинор и тело мисс Дрэйк, занятое Тшилабой.

— Вы явились поздравить нас со свадьбой? — усмехнулся лорд Дарроу.

Я держала его под руку, и нам двоим не было страшно ничего в мире.

— Ты мог и передумать, гаджо, — отозвалась ведьма. — Мог бы отказаться — и ничего бы тогда не было. Но ты пожелал плодить дальше свою кровь! Кровь, украденную у моей дочери, моего народа!

На этот раз Тшилаба говорила без прежнего запала. Вероятно, уже не так верила в собственную победу. Неудивительно, учитывая, что мы уже трижды оставляли ее с носом.

— Барон позволил моей матери выйти замуж за моего отца! — возмутился лорд Дарроу. — Это был брак и по вашим законом! Мать знала, на что шла! И только ты, безумная, все еще продолжаешь нарушать все правила!

Ведьма исторгла поистине чудовищный рык.

— Колдун-гаджо обманул всех! Всех, кроме меня! Только я знаю правду! Моя Лачи умерла! Умерла, породив на свет выродка не нашей крови! Она должна была остаться в нашем народе! Рожать наших детей! Тогда бы моя бедная девочка дожила до глубокой старости!

Создатель всемилостивый… Я могла понять горе матери, потерявшей любимого ребенка… Но не понимала, каким образом можно перенести на родного сына обожаемой дочери такую яростную ненависть…

— Это был ее выбор! Она знала свою судьбу! — произнес его милость… и ведьма напала.

Леди Элинор, доселе молчаливая и неподвижная, поняла, что дело оборачивается дурно, повернулась, и побежала прочь, подхватив длинные юбки.