— У Кэтрин в комнате камин чадил, — ответила за меня подругу. — Дядя, не могли бы выйти? Неприлично…

— Девочка, камин в комнате у твоей подруги в полном порядке. И приличия сейчас волнуют меня в последнюю очередь. Итак, мисс Уоррингтон, я жду.

Ждет. Чего, хотелось бы мне знать?

— Мне было неспокойно ночью, — сказала полуправду я. Еще бы мне было спокойно, учитывая, какая чертовщина творилась. Рассказывать про то, как мне показалось, будто кто‑то желает проникнуть в мою спальню через зеркало?

— Неспокойно… Настолько, что вы вылетели опрометью в коридор? — уперся в меня взглядом мужчина.

— Почему же опрометью? — продолжала упираться я. Смысла откровенничать с возможным убийцей желания не имелось вовсе.

— Быть может, потому что вы не подумали ни о тапочках, ни о халате? — издевательски произнес дядя моей подруги. — В замке даже летом так никто в здравом уме ходить не станет. Вы были так напуганы, мисс Уоррингтон, что холод уже не страшил. Итак, я жду честного ответа.

Вмешательство Эбигэйл прервало допрос.

— Дядя, но разве здесь не безопасно? — дрожащим голоском пролепетала она. Обернувшись, я увидела, что мисс Оуэн начала дрожать. — Вы же говорили, что в замке никто не причинит нам вреда?

По щекам у девушки заструились слезы, но она этого, кажется, не замечала. У меня сердце сжалось от жалости и желания помочь. Но как? Какими силами? Тем более, что барышню Оуэн накрыла истерика.

Его милость тут же обошел кровать, чтобы обнять племянницу.

— Ну — ну, Эбби, не надо так. Успокойся. Никто не причинит тебе вред в этих стенах. Ты можешь не волноваться. Не надо плакать, — почти ласково говорил он, гладя рыдающую девушке по спине.

Я могла лишь растеряно смотреть на эту странную картину. Утешать у меня всегда получалось дурно. Да и его милость делал это не слишком умело, если быть до конца честной. Но он старался.

— Но Кэтрин…

— Сама виновата. Как и всегда, — ответил племяннице лорд Николас, укачивая бедняжку в объятиях. — А ты тут в полной безопасности. И не беспокойся по ерунде.

Интересно, что же я такого сделала, что теперь сама виновата в собственных неприятностях? Или его милость просто обманывает племянницу?

— Милорд, не могли бы вы выйти? — практически взмолилась я. Стыдливость во мне была не так сильна, как пристало… Но однако же находиться в одной ночной рубашке рядом с мужчиной, который мне не муж…

— Дядя, пожалуйста, выйдите, — попросила его милость и мисс Оуэн.

Эбигэйл вельможа послушался и оставил нас. Ну наконец‑то…

Стоило нам с подругой остаться вдвоем, как я не сумела сдержать облегченного вздоха.

— Ваш дядя… — начала было говорить нелестные вещи о лорде я, но вовремя смолкла. Эбигэйл не выносила подобного, в особенности в отношении ее родных, это я уже успела усвоить.

— …бывает совершенно бесцеремонным, если считает, будто это мешает делу, — убитым голосом закончила за меня подруга. — Простите. Я понимаю, что сегодняшнее происшествие нечто из ряда вон выходящее. Так неприлично… Но, вероятно, он был просто слишком взволнован, не найдя вас в комнате. Хотя, признаюсь, не понимаю, почему. Замок всегда отпускает. Пусть и не сразу.

Мне уши хотелось заткнуть после этих ее слов. Кажется, мисс Оуэн намеревалась поведать об очередной чертовщине.

— Только не говорите мне, что с этим замком что‑то не так… — обреченно пробормотала я, падая обратно на подушки.

В этот момент я почувствовала острую тоску по дому.