Метнувшись к Джеффри, взгляд Далилы исполнился злобой.

Пальцем она принялась чертить спираль на груди, приближаясь к соску.

— Ну же, лови момент — и меня. Ты же знаешь, какова я в деле, так бери, пользуйся. Другого шанса не будет.

Острие меча переместилось к ее горлу.

Она уставилась на Джеффри растерянно и негодующе, ибо его лицо не выражало ничего, кроме злорадства.

Бор стыдливо понурил голову.

Но Далила по-прежнему не сводила с Джеффри злобного взгляда и вдруг разразилась низким горловым смехом.

Джеффри пожал плечами.

Неожиданно Корделия осознала, что не ее одну могла ранить эта картина. Она бросила на брата беспокойный взгляд.

И увидела, что улыбка его становится все шире, обнажая зубы.

— Да, я представляю себе, какова ты в постели, и хотел бы попробовать на определенных условиях, да и сейчас не прочь — на ночь или две, но не больше.

Грозовые тучи сгустились на лбу у Корделии.

Острие меча Джеффри медленно поползло по телу Далилы, будто выискивая наилучшую точку.

— Бей же, — с презрением выплюнула она. — Хотя бы символом того, чем, по трусости своей, не решаешься воспользоваться.

— Джеффри! — в ужасе вскричала Корделия.

Джеффри метнул взгляд на сестру и вновь оборотился к своей мишени.

— Сестра, я надеюсь, ты не считаешь, что Бор чем-нибудь лучше Далилы?

Корделия вскинула голову, будто ее ударили.

Джеффри продолжал водить острием все ближе и ближе к гладкой коже.

— На самом деле, они идеально подходят друг другу.

Бор, умоляюще подняв руки, встал на колени:

— Леди Корделия! Прости меня, прекраснейшая из женщин!

— Никогда не прощу подобное вероломство! — яростно воскликнула Корделия. — Как же ты мог так меня унизить!

— Поставив тебя на одну доску со мной? — нежно пролепетала Далила. — Это не унижение, целомудренная дурочка, а комплимент самого высшего толка.

— Не смей ко мне обращаться, развратница! — в бешенстве выпалила Корделия. — Будь я подобна тебе, то скорее умерла бы, но не стала потрепанной игрушкой в руках любого мужчины, который этого пожелает!

— Нет уж, любого мужчины, которого пожелаю я! — Далила, вне себя от ярости, выпрыгнула из постели. — Она увернулась от лезвия и дала Корделии звонкую пощечину.

— Ox! — схватилась за щеку Корделия; ее возмущение перешло всякие границы и готово было выплеснуться наружу вспышкой необузданной ярости.

— Вот тебе и «ox»! — со смехом попятилась Далила и провела руками по бедрам, нагая и прекрасная в мерцающем сиянии свечей. — Да, любого мужчины, которого пожелаю, даже твоего!

Любого из твоих! Подожди, я еще доберусь до твоего принца!

Корделия бросилась на нее, крича в исступлении:

— Лживая пустышка! — и растопырила пальцы, готовая вцепиться в физиономию соперницы.

Испуганный Бор схватил ее за руки:

— Нет, госпожа! Ты можешь пораниться!

— Пусти меня! Да пусти же меня! — неистовствовала, пытаясь вырваться, Корделия.

— Да отпусти ты ее! — усмехнулась Далила. — Пусть идет следом! Твой принц овладеет мной, даже если ты будешь рядом!

Подхватив свои одежды, она бросилась к двери и выбежала из комнаты, шлепая по полу босыми пятками и громко хохоча.

— Да отпустишь ты меня наконец! — в ярости билась Корделия. — Я должна поймать ее, остановить, пока не поздно!

— Зачем, госпожа, зачем? — уговаривал ее Бор.