— В тот то и дело, — Джонрако пожал плечами, испытывая непереносимое желание сбросить одежду, пропитавшуюся потом, — Что на нас обрушивается слишком много, этих самых, испытаний, мать бы их так! Словно все демоны ада ополчились против нас. Когда-нибудь что-то да закончится; то ли иссякнет наше везение; то ли придёт предел прочности моей посудины; то ли я сам свихнусь от постоянного невезения.

— Вы, очевидно, считаете, что это именно я принесла неприятности вашему кораблю? — виновато спросила девушка, — Я случайно слышала разговор двух матросов и они высказались вполне определённо.

— И какого же чёрта они трепали? — прищурился Собболи, в то время, как желваки на его щеках ходили, словно два булыжника, — Если не способна повторить слово в слово, можешь передать общий смысл.

Шания зарделась, видимо припоминая разговор, насыщенный солеными словечками и отрицательно покачала головой.

— Мне бы совсем не хотелось, — она оборвала фразу, — В общем, смысл такой: женщина, на корабле — к несчастью. Всё так же, как вы сказали мне тогда.

Джонрако, уже заготовивший гневную фразу, услыхав последние слова, поперхнулся и громко кашлянул. Затем он, неожиданно для самого себя, ощутил, как его физиономия получила дополнительный заряд жара, не имеющий ничего общего с повышением температуры воздуха. Впервые, за долгий промежуток времени, этот, просоленный и обветренный морской волк краснел от слов обычной девушки. Собболи осторожно посмотрел по сторонам: никто ничего не заметил? Но Шания стояла, потупив взор, Хастол следил за пылающим островом, а матросы были слишком заняты делом, чтобы следить за переживаниями капитана.

Тем временем, шхуна-таки начала набирать ход, разрезая форштевнем шипящие волны и оставляя за кормой след чистой воды, свободной от тел умерших обитателей океана. Ветер, поначалу обжигающе-горячий, приобрёл некоторую свежесть, немного охладившую разгорячённых матросов. «Морской чёрт», поскрипывая дымящимися бортами, начал споро уходить из опасной зоны.

Однако вздыхать с облегчением оказалось слишком рано: катастрофа ещё не миновала. Белый пузырь, раздувающийся на месте, где прежде поднималась Чёртова скала, внезапно лопнул, растекаясь по волнам океана озером расплавленного металла. А в центре огненного пятна вздымался исполинский фонтан пламени, точно намереваясь достигнуть небес и пронзить их. Глухой рокот наполнил пространство, вынуждая вибрировать нутро каждого и наполняя сердце предчувствием неминуемой гибели.

В то же мгновение произошло то, чего так опасался капитан. Шхуна, быстро идущая вперёд, начала замедлять ход, невзирая на паруса, полные ветра, а нос корабля повело влево, словно он скользил по прочному стеклу невидимой преграды. Джонрако изрыгнул замысловатое ругательство и повернулся к рулевым.

— Удерживать курс, мать бы вашу так!

Рослые парни, напрягая мышцы и обливаясь потом пытались вывернуть штурвал, но он, точно живое существо, обладающее собственной волей, не желал подчиняться их усилиям, возвращая корабль на гибельный курс.

— Держаться! — ещё раз рявкнул Собболи и не удержавшись, сам бросился к штурвалу, — Я покажу этому, богом проклятому, сыну шлюхи, кто тут хозяин!

Зубы капитана скрипели, а мышцы разрывались от боли, но ему-таки удалось направить корабль вперёд. К сожалению, положения это не спасло: скорость продолжала падать, пока Чёрт не остановился, ткнувшись бушпритом в незримую преграду.

— Этот распроклятый барьер, о котором я толковал! — рявкнул капитан и в бессильной ярости, стукнул кулаком по рукояти штурвала, — Поганый остров исчез, а барьер остался.

— Может шмальнём из пушки? — прохрипел взъерошенный Далин, замерший посреди толпы обескураженных матросов, — Пробьём заразу к такой-то матери!

— Чёрта с два! — угрюмо бросил Джонрако и со вздохом отпустил рукоять штурвала, — Поганый луч проходит насквозь, без всякого результата.