|
Его кожа не обморозилась только благодаря маленьким обогревателям, встроенным в капюшон. Он не понимал, как Септембер еще стоит на ногах. А ведь потом будет гораздо хуже. Что-то брякнулось позади него, и он отскочил. Септембера было не видно за грудой дров, обрезанных лучше, чем любым топором. Этан откачнулся от двери и медленно опустился на пол. Если он вернется домой целым, то найдет себе прекрасно сидячую работу в кабинете в их заведении и будет блаженствовать. Излучатель он бросил в угол. Уолтер, похожий на паука в банке, так и набросился на оружие, чтобы тут же направить его на Септембера. Последний же спокойно складывал дрова возле несгораемых ящиков из-под продуктов. — Это ты сглупил, парень, — сказал похититель Этану, не сводя глаз с Септембера. — Не делай глупостей, гнилушка, — предупредил тот. Учитель, как и оба дю Кане, сидели спокойно. Этан безуспешно пытался найти местечко потеплее. Септембер уложил часть дров и веточек в центре комнаты на зелено-коричневые иголки. Тут еще было что-то напоминающее лишайник, правда, очень отдаленно. Колетта повернулась к отцу: — Папа… зажигалку. — А? — спросил тот удивленно, потом понял. — Да, пожалуйста! Он вытащил из кармана и вручил Септемберу какую-то блестящую вещицу. — Прошу вас, мистер Септембер. Правда, боюсь, она неполная. Я пока обойдусь без курения, — он улыбнулся с надеждой. Септембер щелкнул. Вещица, как заметил Этан, была роскошная, с филигранной отделкой. — Спасибо, дю Кане. — Старик явно был польщен. — Это — быстрее и легче, чем возиться с продуктовым подогревателем. Иголки занялись почти сразу. Дерево затрещало, как разбиваемая посуда, но пламя еле-еле занялось. Пика-пина, собирать которую было, понятно, легче, чем валить деревья, пропиталась влагой, так что поджечь ее было трудно. — Эй! — крикнул Уолтер, которому все это надоело. Он считал себя хозяином положения, но никто не обращал на него внимания, что его бесило. Сначала он изумленно смотрел на них, потом заорал, обращаясь к Септемберу: — Я сейчас оторву тебе голову! Продырявлю твой череп! Септембер пошуровал в костре, рассыпая искры. Он подправил его, так как из двери сквозило через щели. Потом лениво посмотрел на Уолтера. — Да нет, не получится. — Если думаешь взять меня на пушку… — заорал похититель. — Ты, коротышка, ползи в свою дыру. Не видишь, я забочусь, чтобы ты не сдох? Уолтер затрясся, стиснув зубы. Он положил палец на курок. — Этот несчастный дурак собирался в вас стрелять, — спокойно сказала Колетта. Легкая зеленая вспышка появилась у дула. Тем и кончилось. Уолтер оторопел и снова нажал курок. Огонек был чуть заметен. При третьей попытке вовсе ничего не появилось. Со вздохом, в котором, похоже, были и страх и боль, он бросил бесполезное оружие и убрался в темноту, поглаживая поврежденную руку. Он не сводил глаз, на этот раз испуганных, с Септембера. — Спокойно, Уолтер. Если мне и хочется сломать вашу цыплячью шею, а туловище забросить в компанию к вашему немому товарищу, то сейчас я это делать не собираюсь. Я слишком устал, хотя завтра или послезавтра могу и передумать. Мне следовало сделать это раньше, но вы такое жалкое подобие мужчины, что с вас достаточно сломанной руки. Больше не надоедайте мне. Он подошел к двери и стал набивкой из сидений заделывать щель. Вторую щель он оставил для воздуха — и для них, и для костра. Колетта, наклонившись над ящиком, вытащила какой-то пакет и прочитала этикетку: — Куриный эскалоп! Прекрасно, но невыгодно. Снабдить обреченных роскошной едой! У кого-то из транспортного начальства есть чувство юмора. |
