|
Крики приближались. И с каждой минутой шум становился все громче и громче. Один из рыцарей отправился в ту сторону и вскоре вернулся с сообщением: — Поторапливайтесь. Сюда идут… — Разбросайте эти факелы, — скомандовал Септембер. Двенадцать рук в одно мгновение освободились от ярко пылавших палиц. Они были брошены на промаслившуюся деревянную поверхность и огонь переметнулся на нее, потек тонким ручейком. А два факела не разгорелись, задутые порывом ветра. Ледяной ветер метался над огненной дорожкой, которая не увеличивалась, а, казалось, сворачивалась на глазах. На какое-то время в голову Этана пришла ужасная мысль: а вдруг пламя так и не разгорится? Тогда, выходит, они рисковали зря, и все их усилия ни к чему ни привели. Им было пора покидать опасное место. Вой, который не мог заглушить даже пронзительный ветер, доносился из лагеря. По-прежнему раздавались выстрелы огня. В этот момент мерцавший прерывистый ручеек вдруг взметнулся, охватывая большую поверхность, и превратился в огромное оранжевое пламя. Горевшее дерево светилось так сильно, что рыцари загородили лица руками. — А теперь все быстро к саням, друзья, — прокричал Септембер, подталкивая Этана. При этом он старался говорить на низких тонах, чтобы голос его не было слышно на большом расстоянии. Воины взялись за веревки, и через минуту сани на большой скорости уже двигались на север. На западе виднелась извилистая дорога, которая вывела их и приведет обратно в Уонном через главные ворота. «Если бы мы не прошли этим путем, подумал Этан, то вряд ли бы сумели быстро ретироваться из лагеря». Теперь не имело никакого значения, поднялись ли по тревоге все караульные в лагере. Крики и вопли разбуженных воинов-кочевников громко отдавались в ушах Этана и его спутников, когда они мчались на ветру, набирая скорость. Осторожно, крепко держась за сани, Этан оглянулся. Оранжевые башни, треща и раскалываясь, как бешеные рвали когтями черное небо, а ветер гнал пламя на запад. На фоне погребального костра вырисовывались темные силуэты. — Смотрите, как горит, смотрите, как горит! — по-мальчишески закричал Этан Септемберу. — Не кричите, юноша! Я совсем близко. — Сква тоже обернулся. - Бедняги, кажется, и не догадываются, кто с ними так обошелся, а? Что-то просвистело над головами. — Черт! Беру свои сочувственные слова обратно. Судя по всему, они догадались. — Вторая стрела воткнулась в деревянный борт. — Проклятье! — пробормотал великан. — Зря мне не пришло в голову прихватить арбалет. Он повернулся к Гуннару, который скользил рядом. — Оставь нас, если нужно, Гуннар! Мы мешаем тебе разогнаться. — Ни слова об этом, мой друг. Септембер посмотрел вперед, потом оглянулся. — Тебе не удастся справиться с этим, если мы будем мешать. — Это место не хуже, чем другое, подходит для того, чтобы умереть, — непринужденно ответил рыцарь. Потом, не смущая больше Септембера, он остановился позади саней. Этан положил руку на рукоятку меча. Он отчаянно вглядывался в темноту, но не мог определить, сколько народу бросилось за ними. В любом случае, их было не меньше двадцати. Что-то ударило Септембера в висок, и он упал, как подрубленный. Этан повернулся, встревоженный. — Сква! Вы ранены? — Утешьтесь, приятель, — великан приподнялся на локте и ощупал голову. — Жжет. Хорошо, что шлем оказался крепким. Чертовы стрелы. Этан наклонился ближе и увидел вмятину в металле прямо надо лбом. Если бы Септембер был траном, то потерял бы ухо. Преследователи были уже достаточно близко, чтобы Этан мог их подробно разглядеть. |
