Закончив работу, мужчины вновь заняли свои места в грузовиках и стали ждать, сжимая в руках пистолеты и автоматы.

Очень скоро в небе послышался гул реактивных двигателей, и параллельно береговой линии пронеслась двукрылая тень. Руководитель группы, грузный рыжеволосый мужчина в мешковатых штанах из красного вельвета, поднял к небу морской сигнальный фонарь и подал условный сигнал: две короткие вспышки, пауза и еще две вспышки.

Это был еще один из приемов, помогавших Антону Кретеку выживать в том опасном мире, в котором он существовал. Лично присутствовать при проведении всех своих операций, ни на секунду не выпуская ситуацию из-под своего контроля. Только таким образом можно было знать, кому можно доверять, а от кого необходимо немедленно избавиться.

Транспортный двухмоторный самолет «Дорнье Д-28» сделал еще один круг и пошел на посадку. Гул двигателей стал стихать, и вот колеса его шасси с негромким шипением соприкоснулись с берегом между двух линий светящихся химических шашек, выбрасывая струйки влажного песка.

Кретек вновь включил фонарь, давая пилоту понять, что тот должен остановить машину позади грузовиков. Пропеллеры «Дорнье» еще продолжали вращаться, а грузовой люк уже открылся, и из него появилась одинокая фигура. Низкорослый мужчина, араб из Палестины, был смугл, худ и заметно нервничал. Его глаза рыскали по сторонам. Он не доверял ни единому живому существу на этой планете.

– Здравствуйте, друг мой! Здравствуйте! – прокричал рыжеволосый, чтобы его голос был услышан за ревом двигателей самолета. – Добро пожаловать в прекрасную Албанию!

– Вы – Кретек! – даже не спросил, а констатировал палестинец.

– Да, меня часто в этом обвиняют, – заржал рыжебородый, ставя фонарь на капот «Ровера».

Араб, однако, не был склонен к шуткам.

– Товар – у вас? – спросил он.

– А иначе почему бы мы оба находились здесь, мой друг? – сказал торговец оружием и направился к грузовику «Мерседес». – Идите сюда и взгляните сами.

В свете луча единственного горевшего фонаря из кузова «Мерседеса» были немедленно выгружены несколько тяжелых деревянных ящиков, на боках которых красовались надписи кириллицей и международные символы, представляющие собой принятую во всем мире маркировку пластических взрывчатых веществ. Велев своим людям поставить один из ящиков в сторонку, Кретек раскрыл складной охотничий нож и разрезал желтую пластиковую ленту, которой тот был стянут. Затем он поднял крышку ящика, и под ней оказались плотные ряды брусков, тщательно упакованных в вощеную бумагу. Взяв один из них, Кретек сорвал обертку и сунул под нос арабу брусок гладкого вещества, по виду напоминающего оконную замазку, а по цвету – маргарин.

– Семтекс, – сообщал он. – Армейская пластиковая взрывчатка. Тысяча двести килограммов. Произведена менее трех месяцев назад и находится в полной боеготовности. Гарантированно убивает евреев и отправляет ваших шахидов в объятья семидесяти двух девственниц, которые с улыбкой на устах ждут их в обещанном Аллахом Занебесье.

Палестинец вздернул голову, в его выразительных глазах вспыхнули искорки гнева.

– Не смейте ерничать, когда говорите о священных воинах Мухаммеда, освободителях палестинского народа! – воскликнул он.