– Твой первый план был лучше, – сказал он. – Сторожа не смогут ходить в темноте, а хищник увидит огни и затаится.

Мимбо ухмыльнулся и задал вопрос:

– Скиба, которого съели, почему был без фонаря? Ты думать об этом?

– Нет, – признался варвар.

– Тогда думать теперь.

– В самом деле, почему у Скибы не было ни фонаря, ни факела? – размышлял Конан вслух, сидя на топчане в своем углу лачуги. – Что этот несчастный делал в хозяйственном бараке, один, в кромешной тьме?

– Может быть, чудовище схватило его на тропинке и уволокло в барак? – предположил Ван-дер Глопп.

– Барак запирается на засов. Звери не открывают засовов, а нежить не смогла бы прикоснуться к холодному железу, – возразил Конан. – В смерти Скибы повинен человек, и я найду его.

– Допустим, убийство Скибы было спланировано. Но к чему такие сложности? Его попросту можно было зарезать и представить это как самозащиту.

– Должны быть причины.

– Поймешь их – найдешь убийцу, – молвил Вандер Глопп и подкинул в печку кусок торфа.

Ночью Конану снился мертвец из шахты. В искрящемся сумраке возникало его неподвижное бледное лицо и вдруг искажалось в ярости. А потом увиделись его руки – синевато-белые, с черными когтями, сцепленные на гладкой груди.

От тревожных размышлений, не оставлявших его даже во сне, Конан проснулся в скверном настроении.

В этот день нашли мертвыми еще двух старателей – хищник растерзал их так же, как и Ски-бу. Их изувеченные тела обнаружились возле склада. Никто не мог вспомнить, когда и зачем погибшие вышли из барака среди ночи. И снова возле них не было ни факелов, ни фонарей, хотя даже отлучаясь по надобности старатели брали с собой огонь.

Друкс с учетной книгой в руках шарил по складу и ругался – он был уверен, что убитые хотели обокрасть его. Подтверждением этих подозрений служила выломанная дверь, висящая на дужке бесполезного теперь замка.

– Странно, *- сказал варвар, осмотрев дверной косяк. – Такое ощущение, что дверь выбили изнутри.

– Чушь, – отрезал Друкс. – Но что это? Мерзавцы вскрыли ящик с моим окаменевшим приятелем!

Он сорвал крышку, гвозди из которой, согнутые, валялись на полу.

– Они, к счастью, не успели ему повредить, – бормотал он, рассматривая неподвижное страшное тело. Конан взглянул на нечеловеческие останки и хмыкнул.

– Глупо воровать такую громоздкую тяжелую штуку, – заметил он. – По-моему, здесь дело в другом.

– Оставь свои мысли при себе, – ядовито сказал хозяин прииска. – Я плачу тебе за охрану моего добра, но ночной хищник справляется лучше тебя и не требует жалованья.

Конан пожал плечами и вышел. У него имелась пара догадок по поводу случившегося.

Микель, обжигаясь, глотал похлебку, сидя на своих нарах. Из его водянистых глаз катились слезы. Конан смотрел на него в тишине – ждал.

– Я ничего не знаю, я ничего не видел… – захныкал Микель и поперхнулся. – Что тебе нужно от меня?

– Погибнут все, кого Зепп заставил участвовать в своей затее, – сказал варвар. – У тебя есть еще возможность спасти свою шкуру.

– Ничего не понимаю, о чем это ты говоришь. – Микель взглянул умоляюще. Голос его дрожал.

Конана затошнило.

– Когда пугало, которому тысячи лет, начнет выедать тебе потроха заживо, ты вспомнишь мои слова, – произнес он. – Ты же видел, как это было со Скибой. Ты все видел. Я только в толк не возьму, как Зепп догадался, что каменный труп можно оживить. Не знаешь?

Неожиданным быстрым движением Конан нанес Микелью сильную пощечину, от которой тот повалился на пол.