Шимун Врочек. Ледяное пламя
— Восемьдесят восемь! — Восемьдесят восемь, брат. Вальтер, в обычной жизни: Илья, вскинул сжатый кулак от сердца и вправо. Я ответил тем же. И почувствовал укол совести, увидев в глазах мальчишки неприкрытое обожание. Холдо! Почти как Хэндо, герой культового «Romper Stomper». Самый старший, самый крутой, самый-самый. Настоящий лидер, харизматическая личность… Расчетливая сволочь, притворяющаяся другом. Мы пожали запястья — по традиции вайт-пауэров. Стукнулись грудь в грудь. Вальтер — парень здоровый, мышцы накачал так, что чуть рубаху не рвут, ростом же намного выше меня. Но — преклоняется. Вирус какой-то, что ли? — Это пиво? — спрашивает Вальтер, склоняясь над ящиком. — Теплое? — Ага. — Тогда не пиво. Теплое — это моча. Пиво должно быть холодным. — Понял, — догадливый Вальтер утаскивает ящик на кухню, поближе к холодильнику. В комнате включают магнитофон. Юношеский голос с закосом под рычание солистов хэви-металл-групп завывает: Чёрный труп на столе. Пульс, дыхание — на нуле!! Как при жизни пахнет он… Ниггер! Гиббон!!! — Выключите это дерьмо! — не выдерживаю я. — Вовчик! Геббельс, твою мать!! Нож вычерчивает раны на теле мёртвой обезь… Заткнулся. Уже хорошо. Снимаю ботинки, прохожу в комнату. — Зиг хайль, майн фюрер! — дурашливо салютует Вовчик-Геббельс. Природа обделила парня ростом, но зато добавила энергии. Бьет через край, из ушей выплескивается. Гвоздь в заднице у всего коллектива. Как он вообще в скины угодил? Черт его знает. — Чем мой фюрер недоволен? — Восемьдесят, Вовчик. Еще раз включишь это дерьмо, руки оторву. Что хоть такое? — Вайт хоррор, идеологически выдержанная группа, альбом «Прирожденный скинхэд», год девяносто девятый, — преданно излагает Вовчик. Шут гороховый. — Моя любимая песня «Железногорск-2000»! Иду с ножом в кармане, — начинает Вовчик исполнять на манер рэпа с соответствующими движениями рук. — С повязкой на руке, жиды поют по-русски с Кобзоном во главе… — Геббельс, заткнись, будь другом. Даже идеологически выдержанное дерьмо все равно остается дерьмом. Мне что, в вас еще музыкальный вкус воспитывать? Лучше бы ромперов поставил. Или марш мертвых наци… — Это не актуально. — Зато концептуально, — огрызаюсь я. — Еврейские словечки? Ха-ха. Скино-масоны? Как ты это называешь? Больные слова? Актуально, концептуально, номинальный, перфекционизм, адекватность, интерлюдия… — И сейчас так называю. Так что, заткнись, Геббельс, пока какой-нибудь заговор с твоим участием не раскрыли. Совершенно случайно, конечно. А показания… — А показания мы из него выбьем! — радостно провозглашают за моей спиной. И по плечу меня: хлоп! Ой-е, крепкая у Дениса рука. — Восемьдесят восемь, Холдо. Зиг хайль, наш любимый еврей! — это уже Вовчику. Денис по прозвищу Казак отслужил два года во внутренних войсках, где лишился почти всех зубов. Воевал. Чечня, Ичкерия. В Грозный въезжали на бэ-тэ-эре, врубив «Rammstein» на полную громкость через внешние динамики… Люто ненавидит чеченцев и вообще всю кавказскую диаспору. Хотя, как ни странно, зубы ему выбили свои же сослуживцы. Человек бесстрашный и в драке незаменимый. Единственные, кого Денис боится — это стоматологи… Второй год зубы вставить не может. Вовчик показал Казаку жест, именуемый «отруби по локоть». — Ах, ты!! — Денис прыгнул вперед… — Холдо, привет! — появляется на шум борьбы Маша-Гелла. |
