– Слава Селите, – вновь помянул Олен добрую богиню, ведающую урожаями, людской и животной плодовитостью, всем тем, что так важно для простых селян. Спрыгнул в ручей и пошел вверх по течению, не обращая внимания на то, что холодная вода льется за голенища.

Взошедшее солнце застало Олена в ручье, меж густо заросших крушиной берегов. Не вылезая на берег, он надрал зеленовато-фиолетовых листочков перечной мяты, натер ими снятые сапоги, а также напихал свежих листьев под рубашку и в штаны. Теперь ни одна собака не пойдет по следу.

В том месте, где трава была гуще всего, выбрался на сухое, и только отойдя на десяток шагов от ручья, натянул сапоги. Едва закончил с ними, как прилетевший с юга порыв ветра принес собачий лай.

– Догнали, сволочи, – пробормотал Олен, понимая, что от всадников не убежит. – Проверим, насколько хороша эта мята…

И, отойдя на десяток шагов, он засел в самых густых зарослях и вытащил топор.

Если уж погибать, то не безропотно, а с оружием в руках, как подобает мужчине.

Лай стал громче, долетел плеск. Из-за поворота ручья выбежали мчащиеся по обоим берегам коричневые поджарые псы. За ними показались мрачные хирдеры на лошадях и в их кольце – облаченный в пластинчатый панцирь дородный человек с надменным, морщинистым лицом и гривой седых волос.

Скорее всего, сам барон Куртиан ари Онистер.

В том месте, где Олен рвал мяту, передняя из собак остановилась, закрутилась на месте, а затем принялась оглушительно чихать. Другие псы начали дружно лаять, хирдеры разразились проклятиями.

– Что такое? – тонким, почти женским голосом спросил барон, останавливая могучего вороного жеребца.

– Владыка Бездны его знает, – отозвался рыжеусый дружинник с лишаем на щеке, тот самый, что вчера стоял у ворот. – А ну вперед, проклятые! Пошли, пошли!

– Ох, кто-то сегодня получит плетей, – лицо барона исказилось, – за удравшую из замка деревенщину. А если мы ее не поймаем, то этот «кто-то» будет отдан Чернокрылым.

Хирдеры одновременно побледнели, один, в котором Олен узнал командира разъезда, закашлялся. Псы, залаяв, побежали дальше, кавалькада устремилась за ними, и всадники скрылись за деревьями.

– Разрази меня Акрат, если я что-нибудь понимаю, – пробормотал Рендалл. – Такой переполох – из-за меня? Но почему, почему?

Отвечать никто не спешил. Деревья равнодушно покачивались под ветром, боги занимались своими делами, не обращая внимания в сторону затерянной на просторах Алиона чащи и на спрятавшегося в ней Олена. Где-то западнее дятел гулко колотил по стволу, точно забивая гвозди.

– Ладно, в любом случае надо сначала спасти собственную шкуру, – Олен развязал мешок, отломил от ковриги кусок хлеба и принялся жевать.

Проглотив последнюю крошку, прикинул по солнцу направление и зашагал на северо-запад.

План Олена был прост – глухими лесами, тянущимися вдоль границы с эльфами, дойти до границы баронства, а заодно и графства. Выбраться в герцогство Вителия, где ни ари Онистер, ни граф Файна не имеют власти. Там найти какое-нибудь селение, где слыхом не слыхивали о воинах в черных плащах, и наняться на работу.

Летом всегда есть нужда в умелых руках.

Шел целый день, не встретив никого. На ночь устроился у маленького торфяного озерца, вода в котором пахла тиной, а на берегах в изобилии водились лягушки, зато не было комаров. Лег спать на голодный желудок, а утром догрыз половину начавшей подсыхать краюхи и отправился дальше, через сумрачный еловый лес.

К полудню погода испортилась. Небо затянуло облаками и начало накрапывать, капли зашлепали по веткам и стволам.