– Назад! – закричал Котар. – Не то все отправитесь вслед за жрецами к своему Пультхуму! Эта девчонка – моя!

Подхватив с пола плащи, перепуганные заклинатели демонов поспешили скрыться, то и дело оглядываясь на варвара с мечом и девушку на алтаре, которую он назвал своей. Котар мрачно следил за тем, как они расходятся. Вскоре, кроме него и Малхи, в храме не осталось никого. Мертвые были не в счет.

Пошарив на поясе старшего жреца, Котар нашел маленький золотой ключик. Им он отпер замки, крепящие цепи алтаря. Малха тихо стонала от любого прикосновения к ее стертым ногам и рукам.

– Бедная крошка, – сказал варвар, наклоняясь, чтобы взять девушку на руки.

И тогда красавица открыла глаза, чуть раскосые и зеленые, как у кошки.

Котар отпрянул от нее, как от змеи. Глаза девушки странно сверкали, отчего ее лицо показалось варвару вдруг злобным и хитрым. У Малхи был совсем другой взгляд!

Но все же… все же это была она.

– Приветствую тебя, варвар, – услышал он низкий грудной голос. – И благодарю за спасение.

– Кто ты? – растерянно прошептал он. Девушка пожала плечами, по-прежнему лежа на алтаре и не делая попыток подняться.

– Какая разница? Но если тебе нужно имя, зови меня Малхой.

– Но ты – не она!

Злой смех красавицы зазвенел, как серебряный колокольчик.

– Ты прав, не она. Перед тобой только ее плоть, а дух ее скитается где-то в унылых равнинах Ниффергейма. О, какой взгляд! Ты знаешь о Ниффергейме, не так ли?

Ниффергеймом северяне называли безрадостный край, где души, исторгнутые из своих тел, обречены вечно скитаться в ледяных пустынях. Если душе не удавалось быстро вернуться в тело, она оставалась в этом краю навсегда.

– Я вижу, знаешь, – усмехнулась девушка и протянула Котару изящную руку. – Помоги мне.

Почти не сознавая, что делает, Котар подал этому странному созданию свою загорелую руку, иссеченную белыми полосками многочисленных шрамов. Таинственное создание едва коснулось ладони воина маленькими белыми пальчиками. Варвар словно заново увидел знакомое – и в то же время чужое – лицо молодой женщины. Мягкие детские черты остались мягкими и детскими, но резче выделялись скулы, злее смотрели глаза и насмешливо изгибались чуть припухлые губы. У настоящей Малхи не могло быть такого выражения лица.

И тело!

Оно тоже изменилось, стоило красавице открыть глаза. Все, что еще оставалось в нем от угловатого подростка, исчезло. Теперь это было тело зрелой женщины, с длинными сильными ногами, полной грудью, со скульптурно вылепленными формами. В этом теле не было ничего от юной, немного наивной девственности, скорее наоборот. Малха нравилась Котару больше, чем эта ведьма, изящно усевшаяся на край алтаря.

– Кто ты? – повторил он, но на этот раз гораздо громче.

– Арима. То, что вы называете суккубом.

Котар озадаченно нахмурился, и девушка насмешливо улыбнулась.

– Ты гадаешь, что может делать суккуб на жертвоприношении Пультхуму? Меня попросили побыть здесь и даже обещали награду, если все пройдет так, как задумано.

– Какую награду?

– Тело маленькой Малхи.

– Кто попросил тебя? – Котар чувствовал, как растет в нем желание ударить ее прямо по ехидно улыбающемуся лицу.

Вместо ответа Арима грациозно спрыгнула с алтаря и закружилась по храму. Новое тело явно нравилось ей, она то и дело оглядывалась на своего спасителя, проверяя, какое производит впечатление.