Кубанские степи не похожи на донские, нет донского простора, шири, дали. Кубанская степь волнистая, холмистая, с перелесками. Идем степями. Весна близится. Дорога сухая, зеленеет трава, солнце теплое…

Пришли в ст. Плотскую, маленькую, небогатую. Хозяин убогой хаты, где мы остановились,- столяр, иногородний. Вид у него забитый, лицо недоброе, неоткрытое. Интересуется боем в Лежанке.

Хозяин недоверчиво, хитро смотрит на меня. "Ну, оно конечно, может, вам и понятно, вы человек ученый".

Хозяин отрицательно качает головой.

"Так как же? кто же?"

"В это собрание-то нашего брата и не допустят".

"Как не допустят? ведь все же выбирают, ведь вы же выбирали?"

"Выбирали, да как там выбирали, у кого капиталы есть, те и попадут",- упрямо заявляет хозяин.

Минутная пауза.

Идем из Плотской тихими, мягкими, зелеными степями. В ст. Ивановской станичный атаман с стариками встречают Корнилова хлебом-солью, подносят национальный флаг. День праздничный, оживление… Казаки, казачки высыпали на улицы, ходят, шелуша семечки. Казаки - в серых, малиновых, коричневых черкесках. Казачки в красивых, разноцветных платках.

Нас встречают радушно. Из хат несут молоко, сметану, хлеб, тыквенные семечки.

На площади кучками толпятся войска: пешие, конные. Бравурно разносятся военные песни. В кружках танцуют наурскую лезгинку. Казаки, казачки, угощая кто чем, с любопытством разговаривают с нами.

Поднялись выступать. Шумными рядами строятся войска. Около нас плачут две старые казачки: "молоденькие-то какие, батюшки… тоже поди родных побросали…"

Мимо проходит юнкерский батальон. Молодой, стройный юнкер речитативом-говорком лихо запевает:

Во селе Ивановке случилась беда,

Молодая девчонычка сына родила.

И со смехом, гулко подхватывают все экспромт юнкера:

Трай-рай-ра-ай-раааай,

Молодая девчонычка сына родила…

На Кубани повеяло традицией старой Руси. Во всех станицах встречают радушно, присоединяются вооруженные казаки.

В ст. Веселой остановились отдохнуть. В нашей хате - старый казак с седой бородой, в малиновой черкеске, с кинжалом, газырями. Рядом с ним его жена - пожилая, говорливая казачка. И муж и жена подвыпили.

Поехал казак на чужбину далеку

На север на славном коне вороном,-

жена подхватила сильным, визгливым голосом.

Из Веселой надо переходить железную дорогу Ростов - Тихорецкая. Жел.-дор. линия занята большевиками. Мы должны прорываться - и, чтоб поспеть на раннем рассвете перейти, выступаем в 8 часов вечера.

Приказано: не курить, не говорить, двигаться в абсолютной тишине. Момент серьезен.

В темноте ночи тянутся темные ряды фигур, сталкиваются, цепляясь винтовками, звеня штыками.

Хочется спать. Холодно. Идем…

Черная темнота начинает сереть. С края горизонта чуть лезет бело-синий рассвет. Уже можно разобрать лица.

Теперь - недалеко от жел. дороги.

Остановились. Холод сковывает тело. Люди опускаются на землю.

Впереди ухнули взрывы - это наша конница рвет мосты.

Встать! Шагом марш. Идем… Уже вдали виднеются здания, жел. дорога и станица - значит, авангард прошел благополучно. Подходим к ст. Ново-Леушковской, наша рота заняла станцию.

Здесь мы охраняем переправу обоза.

Но через полчаса летит с подъехавшего бронированного поезда и рвется на перроне большевистская граната. Снаряды рвутся кругом станции, бьют по обозу. Видно, как черненькие фигурки повозок поскакали рысью. Но обоз уже переехал, и мы уходим от Леушковской по гладкой дороге меж зелеными всходами. Прорвались.

До отдыха - Старо-Леушковской - верст восемь. Мы идем открытой степью, а вправо и влево от дороги рвутся посылаемые с бронированных поездов гранаты, подымая землю черными столбами.