– А если он его… – осторожно качнул головой в сторону багажника «Опеля» Станислав, – не дома замочил?

– Значит, будем искать место преступления, – пожал плечами Гуров. – Но, думается мне, все-таки дома. Посмотри на его ноги. В тапках он вряд ли по городу разгуливал. Значит, вышел из дома и погрузил труп в машину, чтобы от него избавиться. Кстати, кому принадлежит машина, выяснили?

– Пока нет, но точно не ему.

– Выясните обязательно. Значит, этого, – кивнул Лев на дрожащего Коновалова, – в машину, держать под присмотром, глаз не спускать. Потом вместе с опергруппой к нам, там он придет в чувство, а после я с ним сам побеседую.

– Вот славно-то! – обрадовался Крячко. – А то я уже устал его на себе таскать! Он хоть хилый, а тяжелый, собака! Висит на мне, как куль с мукой. Слышь, ты! – Он подтолкнул Коновалова в спину. – Шагай давай!

Прежде чем уехать, Гуров еще раз подошел к багажнику и заглянул внутрь. Осторожно отогнув край пакета, посмотрел на труп. Он сильно закоченел, и когда полковник коснулся его рукой, то почувствовал, что тот твердый, как камень. На краях пакета виднелись замерзшие следы крови, но, куда нанесена была рана и чем, внешне видно не было.

Лев посторонился, пропуская к машине прибывшего следователя и судмедэксперта. Обоих он знал хорошо, поскольку это были сотрудники главка, которых он сам же и вызвал. Коротко изложив обстановку, Гуров отправился на улицу Руставели, где в одном из домов был зарегистрирован Артем Коновалов.

Глава 2

Гуров прошел в подъезд, приложив к домофону ключ, изъятый у самого задержанного, и, поднявшись на пятый этаж, остановился у дверей нужной квартиры, прислушиваясь. Полковнику показалось, что изнутри доносится какой-то приглушенный шум. На всякий случай достав пистолет и сняв его с предохранителя, он спрятал руку со стволом в карман, а левой позвонил в дверь. Никто не открывал, и Лев повторил звонок, отметив при этом, что шум не исчез.

Он уже собирался открыть дверь сам, как послышалось какое-то шлепанье, похожее на шум босых ног по полу, дверь отворилась, и на пороге предстала молодая девица, все одеяние которой составляли длинные прямые волосы, не слишком чистые и по этой причине непонятного цвета. Девица уставилась на Гурова остекленевшим взглядом, который очень походил на взгляд Артема Коновалова, из чего полковник сделал вывод, что она по уши накачана той же наркотой.

– Добрый день, милая, – расплылся он в улыбке. – Позволите пройти?

Девица как робот посторонилась, и полковник, пройдя в прихожую, быстро осмотрелся. Левый коридор вел в кухню, и он вначале заглянул туда. Кухня являла собой не лучший образец данного помещения: загаженный стол уставлен грязной посудой, в которой тушили окурки; на плите перевернутый ковшик с вывалившимися из него раздувшимися пельменями; в мусорном ведре, стоявшем прямо в центре, обертки каких-то препаратов и использованные шприцы. Жилище очень наглядно характеризовало своих хозяев.

Гуров покинул кухню, пройдя мимо застывшей девицы, которая по-прежнему безучастно стояла в прихожей – ни дать ни взять Венера Милосская. Собственно, в квартире была только одна комната, куда полковник и заглянул, уверенный, что, кроме девицы, здесь никого нет. И ошибся.

Едва войдя в комнату, он чуть было не получил удар по голове, однако успел заметить мелькнувшую слева тень и среагировал мгновенно, выставив левый локоть вбок, а затем резко двинув им назад. Таким образом он прервал направленный на него удар тяжелой пепельницы, которая выпала из рук нападавшего, а удар локтем под дых вызвал у того булькающий звук.

Повернувшись, Гуров увидел плечистого парня, прятавшегося за дверью, поджидая его.