– Не верю! – Крячко стукнул кулаком по коленке. – Не верю, что все тут так чисто!

Он повернулся на скрип открываемой Гуровым двери и, сделав приглашающий жест, продолжил говорить: – Лева, поди сюда! Садись! Вот подумай сам: Коновалов сказал, что Бизон и Колючка тусуются у него уже около месяца. По оперативным данным – а я их уже пробил, – никто из них не работает. На что они живут? Откуда доходы? И ширяются при этом!

– А ты у них самих спросил?

– А то как же! Только они друг на друга стрелы переводят. Коновалов говорит, что Бизон что-то приносил, как бы в благодарность за то, что живет в его квартире. А Бизон твердит, что это Коновалов всех содержит. Но ежу же понятно, что все это туфта!

– Скорее всего, они вместе промышляют мелким криминалом, – задумчиво заметил Орлов. – Кражи, гоп-стопы, возможно, проституция со стороны этой Колючки… Как ее, кстати, зовут, выяснили?

– Да. Некая Екатерина Митина, двадцати лет.

– Приезжая?

– Ты знаешь, нет, москвичка. Правда, довольно условная: отец и мать перебрались сюда по лимиту в конце семидесятых, работали на заводе, жили довольно скромно, получили однокомнатную квартиру в Перово и, когда обоим было уже под сорок, родили ребенка – Катю. Сами они, конечно, не бог весть что в социальном плане, сейчас на пенсии, оба поддают немного, но в меру. Ну и Катю свою вот упустили. С четырнадцати лет школу бросила, с какими-то компаниями связалась, неделями не появлялась дома. Они сначала искали, возвращали, а сейчас и сами рады, что она ушла, потому что девка все ценное из дома уже перетаскала. Так что где она сейчас обитает, с кем – им неизвестно. Это я оперов послал по их адресу, они мне разузнали, – пояснил Крячко свою осведомленность и с надеждой добавил: – Вот поговорю я с этой Катериной – и все их показания прахом рассыплются!

– А второй этот… как его? – наморщил лоб Орлов, игнорируя не слишком уверенное обещание Станислава.

– Бизон, – подсказал Крячко. – Зовут Егор Капустин, из Люберец, из родни одна дряхлая бабка, обретается в Москве года четыре, тоже толком нигде не работает. Так вот теперь скажите мне – откуда у них в квартире выпивка-закуска хорошая взялась, да еще и на «ширево» хватило? И вот еще какой момент: по словам Бизона, Коновалов ночью выходил и вернулся с дозой. Где он ее взял?

– А то мало ночных точек! – махнул рукой Орлов.

– А деньги, деньги! – не унимался Крячко. – Откуда деньги?

– Неизвестного мужчину не могли убить вчера ночью. – Гуров этой фразой в зародыше прекратил начинавшийся между Орловым и Крячко спор.

Оба вперили в него взгляды, и он пояснил:

– Мне патологоанатом сказал – неделя как умер, не меньше. А максимум – полтора месяца назад. Вот так. Теоретически, конечно, можно предположить, что Коновалов его убил и засунул тело в багажник. А потом…

– Благополучно об этом забыл! – подхватил Крячко. – Я пообщался с этой публикой, они родную маму замочат – и не вспомнят наутро!

– Возможно, возможно… – задумчиво произнес Гуров. – Но это только предположения. Заявления о пропаже человека у нас нет, сами задержанные убийство отрицают, может быть, и впрямь этот факт ими забыт. То есть все вообще шито-крыто, если бы не труп. Труп-то есть! Никуда от него не денешься. И как ни крути, а устанавливать личность убитого нам необходимо.

– Слушайте, друзья! – подал голос Орлов. – А почему мы так легко сбрасываем со счетов кандидатуру самого владельца машины, этого самого Царева? Если смерть неизвестного наступила полтора месяца назад, то Царев вполне мог его убить! А что? Очень удобно! Убил, сунул труп в багажник собственной машины, зная, что она будет всю зиму стоять во дворе до весны, и укатил себе в Германию! А когда труп найдут – какой, дескать, с меня спрос? Был в Германии, знать ничего не знаю, а багажник скрепкой открыть можно.