– Артур Шунберг, – тихо бросил он.

Я посмотрела на окровавленное горло Артура.

– Мертв, – шепнула я, как будто это и так не было очевидно. – Почему он мертв? Как мог стригой убить Артура Шунберга?

Подобное казалось совершенно немыслимым. Нельзя убить легенду.

Дмитрий не отвечал. Его рука скользнула вниз и обхватила мою, стискивающую кол. Я вздрогнула.

– Где ты взяла его? – спросил он, забирая у меня кол.

– Снаружи. В снегу.

Он поднял мою находку, изучая сверкающую в солнечном свете поверхность.

– Им взломали защиту.

Я была так ошеломлена, что не сразу поняла смысл его слов. Потом до меня дошло. Защитой называют создаваемые мороями магические кольца. Как и в случае с кольями, при их создании используется магия всех четырех стихий. Для этого требуются очень могущественные в магии морои, иногда с каждой стихией они работают даже по даос. Защитные кольца создают препятствия стригою, поскольку магия заряжена жизнью, а стригои – нет. Однако защитные кольца быстро ослабевают, их требуется постоянно поддерживать. Большинство мороев не пользуются кольцами защиты, но некоторые места окружены ими, например Академия Святого Владимира.

Здесь тоже имелись защитные кольца, но они разлетелись вдребезги, когда кто‑то протащил сквозь них кол. Две магии вступили в конфликт друг с другом, и магия кола победила.

– Стригой не может касаться кола, – выдохнула я, осознавая, как часто употребляю выражения «не может» или «немыслимо».

Нелегко, когда ставится под сомнение то, во что незыблемо веришь.

– Ни один морой или дампир не способен на такое.

– А вот человек сделал бы. Наши взгляды встретились.

– Люди не помогают стригоям…

Я оборвала себя. Опять то же самое – «не помогают». Но я ничего не могла с собой поделать. Единственное, на что можно рассчитывать в борьбе со стригоями, – солнечный свет, магия кола, защитные кольца и так далее. Мы используем их слабости. Если же им помогают другие – люди, – не имеющие этих ограничений…

На суровом лице Дмитрия, как всегда готового к любому повороту событий, мелькнула крошечная тень сочувствия, когда он наблюдал за моими внутренними терзаниями.

– Оно меняет все, правда? – спросила я.

– Да, – ответил он.

ДВА

Дмитрий сделал один телефонный звонок, и появилась группа специального назначения.

Правда, прошло часа два, и каждая минута ожидания растянулась на год. В конце концов, не в силах выносить сцену побоища, я вернулась в машину. Дмитрий закончил осмотр дома и присоединился ко мне. Ни он, ни я не произнесли ни слова. Жуткие сцены внутри дома снова и снова прокручивались в сознании. Я чувствовала себя испуганной, одинокой, мне хотелось, чтобы Дмитрий как‑то успокоил меня. И тут же бранила себя за это желание, в тысячный раз напоминая себе, что он мой инструктор и не его дело утирать сопли, какая бы ситуация ни сложилась. Кроме того, я хотела быть сильной. Не хотела искать поддержки каждый раз, когда ситуация становилась критической.

Прибыла первая группа стражей. Дмитрий открыл дверцу машины и повернулся ко мне.

– Ты должна понять, как все случилось.

Я не хотела больше смотреть на трупы, но пошла за ним. Стражи были мне незнакомы, но Дмитрий знал их. Казалось, он всегда всех знает. Они удивились присутствию новичка, но никто не запротестовал.

Я плелась за ними, пока они осматривали дом. Никто ни к чему не прикасался, но они опускались на колени рядом с телами, внимательно изучали пятна крови и разбитые окна.