Хейл и Симла, как я с удовольствием отметил, также добрались до нашего убежища. Они приветственно махнули руками, когда появились мы с Юргеном, и вновь принялись разглядывать снежный горизонт сквозь прицелы своих лазерных ружей. Я собирался связаться с Маго и выяснить ее местонахождение, но тут внезапный шквал разрывов лазерных зарядов и вой орочьей боли где-то слева ответили на мой вопрос со всей необходимой точностью. Спустя несколько мгновений миниатюрная рыжуха появилась и лично, ухмыляясь в зловредном веселье.

– Там один зелененький отошел по делам! – с ликованием доложила она. – Так что я ему всадила заряд прямо в…

– Он мертв? – перебил я.

Солдат кивнула под дружный хохот товарищей, которые находили эту картину не менее потешной, чем она сама.

– Мертвее Хоруса, – подтвердила Маго.

Отлично. Ее следы к этому времени должны были практически исчезнуть, и, если все сложится удачно, орки даже не поймут, где мы были и сколько нас было. Если, конечно, они не найдут и не допросят Логаша, в таком случае – ставлю что угодно – они выяснят все необходимое, и за очень короткое время. Это не оставило мне выбора.

– Мы отступаем в пещеру, как только убедимся, что путь свободен, – сказал я. – И приготовьтесь обрушить ее за нами.

– А что с шестеренкой? – спросила Грифен, явно не слишком переживая за техножреца.

– Ему придется самому о себе позаботиться, – ответил я. Поймав взгляд сержанта, я добавил: – Я возьму эту ответственность на себя.

Это, впрочем, и так было понятно: ответственность прилагалась к моему алому поясу.

– Это ваше решение, комиссар, – кивнула Грифен.

Что же, здесь она была права.

Но решение оставить человека на расправу оркам явно не нашло большого одобрения у рядовых – даже учитывая, что он был надоедливым гроксолюбом, который сам навлек проблемы на свою голову. Так что я принял самый скорбный вид.

– Я знаю, что это против самой соли нашей службы, – произнес я. – Но наш первейший долг – это долг перед Императором, перед полком и перед нашей миссией. Полковник должна знать о присутствии здесь некронов. Это меняет все, и пока мы не выполним эту задачу, жизни всех наших братьев по оружию находятся под угрозой.

На это все столь же скорбно кивнули, – вероятно смирившись с мыслью о том, что маленькому техножрецу суждено замерзнуть в одиночестве. Мы стали потихоньку выдвигаться.

Когда я оглянулся на склон, напрягая глаза, чтобы разглядеть в снежном мельтешении возможные следы еще одного орочьего отряда, мне померещился смутный образ чего-то, плавно и тихо двигающегося сквозь промерзший ландшафт. Я вдохнул, намереваясь окликнуть, но сдержал свой порыв, потому что размазанное пятно исчезло в калейдоскопе белизны. Вероятнее всего, подумал я, это просто самообман. Даже если это пятно – Логаш, он никогда не услышит меня за завываниями ветра. Позже, когда мне выдалось время поразмышлять над этой секундой, я не раз содрогнулся от мысли, насколько был близок к тому, чтобы обречь нас всех на гибель.

– Похоже, чисто, – заключила Грифен, еще некоторое время понаблюдав за входом в пещеру.

Мы осторожно проследовали к нему, полагаясь на скрывающий нас снег и ту невеликую защиту, которую давали камни. Солдаты, как я обнаружил, были весьма дисциплинированны: они передвигались перебежками, ожидая, пока один из собратьев по оружию займет позицию, обеспечивающую прикрытие, прежде чем самим тронуться дальше, – так, словно мы уже были в бою.