|
Тогда же, осенью, отослали несколько судов в Колонию Агриппина, загрузив их шкурками пушных зверей и медом. Рысь знал, конечно, что вовсе не этого ждут от него, вернее, не только этого. Хлеб! Вот что было нужно. Однако с зерном пока имелись трудности – здешние северные земли родили плохо, а значит, требовалось искать связи на юге. Зимой, правда, было не до того – слишком уж суровой она оказалась для привыкших к теплу римлян. Но вот теперь… Теперь можно было послать отряд вверх по широкой реке с ольховыми берегами. Оставалось только дождаться возвращения отправленных в Колонию Агриппина судов, которыми командовал приятель Рыси – германец Илмар Два Меча, бывший гладиатор и разбойник. Что же касается центурионов, то те, надо отдать должное, подчинялись легату беспрекословно. Хотя, конечно, в связи с суровой зимой были в когортах неприятные случаи – кое-кто из молодых призывал бросить все и отправляться назад, пока совсем не вымерзли. Подобные настроения центурионы пресекали в зародыше. Знали б они, что их легат – бывший гладиатор, представитель всеми презираемой касты!
Тессарий Гай Каллист тихонько кашлянул, тактично отвлекая задумавшегося легата. Юний тряхнул головой, прогоняя охватившие его мысли: – Вы уже допросили пленника? Ну, того мальчишку. – Осмелюсь сказать – нет, мой легат, – тессарий виновато развел руками, – он не знает ни латыни, ни того дурацкого языка, на котором говорит весь. – Интересно, – поднялся с кресла Рысь. – Идем, верный Каллист. Я сам поговорю с лазутчиком.
– Да, Ласту, – с заметным удивлением откликнулся парень, видимо, не ожидал, что изысканно и чудно одетый чужак заговорит с ним на родном языке. – Хорошая корова, дойная, только вот вредничает иногда, убегает. Юний усмехнулся. Ну да, Каллист упоминал о какой-то телке. Может, парень и вправду пастух. А может, и нет, а якобы сбежавшая корова – всего лишь хитрая маскировка. Легат хорошо понимал, что они явились на чужие земли. По крайней мере, именно так все выглядело в глазах местных: не будешь же повсюду кричать, что ты сам – сын вождя Доброя и именно твой род когда-то здесь жил. А чужаков нигде не жалуют, тем более тех, что обустраиваются надолго, пусть свободной земли и хватает. Эти места считались охотничьими угодьями какого-то весянского рода, хотя на самом деле никто здесь не охотился. Один из весян как-то пояснил – это оттого, что боялись. Говорят, когда-то давным-давно где-то здесь поклонялись своим жутким богами злые колдуны лопи, ушедшие затем далеко-далеко на север. Весяне знали: здесь нельзя селиться, лопьские боги обязательно сгубят всех поселенцев, что и произошло не так и давно с родом Доброя. А ведь старейшины веси предупреждали его! Не внял… Не вняли и римляне. – Ага, дойная, говоришь, корова? – Рысь внимательно рассматривал пастушонка. Значит, не из весян парень, из того же народа, что и сам Юний, и Вента… – Отпустили бы вы меня, правда, – жалобно попросил мальчишка. – Я ведь ничего у вас не выглядывал, клянусь, чтоб меня Родимец убил! – Чьего ты рода? – Тарховы мы… – парень неожиданно замолк, насупился. Рыси стало ясно, что ничего больше о своем роде тот не скажет. А узнать это надо было обязательно – безопасности ради. Кто его знает, что за люди живут где-то поблизости – ведь не издалека же пришел этот пастух. Да и еще раньше, в апреле, как сошел снег, высланный патруль обнаружил чье-то заброшенное пастбище – огороженную поскотину. Юний тогда не придал этому значения – посчитал, что свое, рода Доброя, уцелело тогда, осталось неподожженным, да и что там было жечь-то – жердяную ограду? Значит, поскотиной вновь пользовались – опять же, если верить пастуху. |
