В середине дня они остановились, чтобы перекусить хлебом с сыром, и Кэди спросила, почему он отказывался встретиться с ней в конторе. Прежде чем ответить, Тарик немного помолчал.

– Я предполагал, что мне предстоит длительная борьба за возвращение контроля над тем, что создано моей семьей. Если бы мне удалось не встретиться с тобой до следующего дня, когда истекал срок, указанный в завещании, мне не пришлось бы связываться ни с какими судами.

– Тогда почему же ты просто не спрятался на эти последние несколько недель? Или даже несколько дней? Ты заставил меня ждать под дверью твоего кабинета несколько часов, так почему ты просто-напросто не испарился, как только услышал, что я объявилась?

– Думаю, это просто любопытство. Мне очень хотелось увидеть, какая ты, так сказать, во плоти.

– Но ты мог бы встретиться со мной на следующий день, – сердито сказала она, раздражаясь от того, что он умышленно обходит ответ на вопрос.

Он рассмеялся и сложил остатки еды к себе в большой рюкзак.

– Конечно, но почему-то я не мог заставить себя уйти. Может, я хотел узнать, будешь ли ты настаивать. Я подозревал, что ты ничего не знаешь о завещании, и мне казалось, что-то еще заставляет тебя добиваться со мной встречи. Клэр сказала, что ты очень настаиваешь.

– Если Клэр – это та бульдожина, что сидит в приемной, не могла бы я оставить в своем владении твою компанию до тех пор, пока не уволю ее? Она была отвратительна. Можно было подумать, что это она хозяйка компании, что это она…

Под его взглядом Кэди замолчала.

– О! – воскликнула она. – Да у этой дамочки на тебя виды! Она хотела бы стать миссис Босс!

– Ты привыкла моментально делать выводы. Готова?

Встав, Кэди подняла свой маленький рюкзак.

– А сколько женщин, работающих на тебя, считают, что у них есть шанс выйти за тебя замуж?

– Одна или две. Ты ревнуешь?

– Ровно настолько, насколько ты ревнуешь к мужчинам моей жизни.

– Тогда это должно мучить тебя изо дня в день, – проговорил он так тихо, что Кэди почти не расслышала его. Но все-таки она услышала и, хотя сказала себе, что не должна ему верить, ей стало тепло на душе от этих слов.

Дождь начался около четырех часов, и Тарик, приостановившись под большим деревом и достав из рюкзака две большие накидки, сначала завернул Кэди в плащ, потом натянул ей на голову капюшон и туго затянул его завязку прямо под подбородком.

– Нормально? – спросил он, прижавшись к ней носом, и она кивнула.

Когда Тарик натянул свою накидку, он промок насквозь, но, кажется, даже не заметил этого и тут же продолжил путь вверх в горы. Только час спустя они остановились у скалы, заросшей вьющимися растениями. Кэди сделала шаг в сторону; дождь как из ведра лился на нее. Тарик отодвинул вьюны, и за ними открылась небольшая пещера. Он придержал растения, и сделал Кэди знак войти.

Пещера оказалась довольно маленькой, и в ней было слишком темно – ничего невозможно было рассмотреть. Однако через несколько минут Тарик разжег костер, потому что здесь, похоже, оказались запасы сухого дерева. Потирая ладони друг о друга, чтобы согреть руки, Кэди огляделась, ожидая увидеть наскальные рисунки, но ее окружали только стены из песчаника и песчаный же пол. Вдоль одной стены стояла сломанная скамейка и нечто похожее на стопку замшелых книжек в тонких обложках. Кроме книжек, здесь же валялся ржавый нож.

– Ты много времени здесь проводил, правда? – с улыбкой спросила она, снимая мокрый плащ и рюкзак.

Взглянув на нож, он улыбнулся и принялся раздувать костер.

– Столько, сколько мог.