– Значит, прознали, что Яга отлучилась и… – предположил Ив.

    – Да кто ж знает-то? – подпрыгнул кот. – Заболела старушка, лежит на печи, здоровье поправляет. Кто приходит, тому избушка старушечьим голосом отвечает, и они уходят в полной уверенности, что Яга дома, просто у нее неприемный день. А в избу тайком прокрасться невозможно – избушка бы про то знала.

    – И все-таки странное совпадение получается, – усомнился Ив.

    – Мне больше любопытно, кто тот злодей, что про Бабушку-ягу такие мерзости распускает! – проворчал кот.

    – Может, соперники? – предположила я. – Кто-то хочет занять место Яги. Кто-то мечтает о таком же почете, уважении и власти.

    – А что, – Варфоломей стукнул хвостом, – в этом есть смысл.

    – Значит, надо искать среди волшебников, – резюмировал Ив.

    – Преимущественно – молодых да дерзких, – дополнил кот.

    – А ведь в таком случае этот волшебник не знает, что Яга – это Василиса, – осенило меня. – Иначе он бы просто разоблачил ее как самозванку. Осталось определиться с кругом подозреваемых.

    Варфоломей уселся на лавку, почесал за ухом и стал выдавать список возможных злоумышленников.

    – Перво-наперво, Забава, кузнецкая дочь. Девка ладная, красивая, но гордая без меры. В женихи все царевича ждала, а уж какие к ней только добры молодцы не сватались! В чародействе сильна – еще Яга жива была, когда Забава к ней приходила. Хотела у нее секреты волшебства выведать, да только не вышло. Тогда Забава осерчала да предложила Бабе-яге силами померяться – мол, кто победит, тот и будет самой главной чародейкой в Лукоморье. Яга над ней только посмеялась да за дверь выставила. А Забава кулачком избушке грозила да кричала, что Яга еще о ней услышит и пожалеет о своих словах, да только поздно будет.

    – Думаешь, она?

    – Кто знает? – Кот в задумчивости наклонил голову. – Три года минуло, Забава могла наловчиться в чародействе и захотеть потягаться с Ягой.

    – Судя по твоим словам, Забава бы скорей Бабу-ягу на честный бой вызвала, чем исподтишка слухи о ней стала распускать, – усомнилась я.

    – За три года она могла и измениться! – упрямо возразил Варфоломей.

    Я не стала спорить и на кусочке бересты, выданном мне котом, угольком вывела первое имя.

    – Дальше, – призадумался кот, – а вот хотя бы и Степанида, крестьянская дочка. Бедовая девка! Нареченного ее в лесу медведь задрал. Это незадолго до свадебного пира случилось – Ефим отправился дичи добыть, да и сам сгинул. Степанида убивалась страсть как! К Яге пришла, слезами умываясь: помоги, бабушка, суженого оживить, дай водицы живой да мертвой.

    – И что Яга? Или это была Василиса?

    – Нет, то еще Яга была, – поведал кот и стукнул по лавке хвостом. – Не дала.

    – Так, значит, есть вода – живая и мертвая? – загорелась я.

    – Есть, да только не про всякую честь, – отрубил кот.

    – И кто же такой чести удостаивается? – заинтересовалась я.