Физэн поманил меня к себе, заставил наклониться и носом провёл по моей щеке, будто лаская.

От этого недолгого прикосновения мурашки стайками забегали у меня в животе. Я задышала тяжело и сквозь биение собственной крови в висках расслышала его голос:

– Меня хотят убить. Возможно, попытаются прямо сегодня.

– Кто, мой господин? – выдохнула я. В это мгновение мне казалось невозможным, что кто то желает смерти этому прекрасному существу, от которого исходит запах орхидей и роз.

– Это маг. Но я не знаю ни кто он, ни кто его послал. В этом вопросе я полагаюсь на тебя.

Я кивнула, показывая, что поняла.

– Мне нужно будет расспросить вас… – я моргнула, силясь прогнать навождение, – расспросить обо всём, что вы знаете о нём.

– Потом, – он отвернулся от меня, и когда я лишилась возможности видеть его глаза, мне показалось, что солнце зашло за тучи. – Сегодня просто следи, чтобы никто не причинил мне вреда. И выполняй мои приказы. Пока это всё.

За весь вечер Физэн больше ни разу не обернулся ко мне. Он возлежал на подушках, пил медовое вино и ел, наблюдал за девушками, танцевавшими для него. А я стояла за его спиной, не смея моргнуть. С обеда у меня крошки не побывало во рту, но никто не предложил мне ни еды, ни сесть.

Я с трудом выдержала этот вечер полный дыма от кальянов, оглушающей музыки, звона монист и множества голосов, говоривших каждый о своём.

Никогда ещё я не видела такого количества людей за один раз. И никогда ещё не чувствовала себя так странно – лишней, неуместной. Диковинкой, которую поставили на полку, чтобы каждый проходящий мог с любопытством смотреть на неё.

Я так устала, что к окончанию вечера не хотела даже есть. Добравшись наконец в сопровождении всё того же Хасана до своих покоев, я, не снимая праздничных одежд, рухнула в постель.

Но покоя мне не нашлось и во сне.

Снова я видела сон. Снова оглушительно звенела музыка, кружились в танце драгоценные юбки – совсем не такие, как наяву.

– Отпусти меня! – взмолилась я, когда меня подхватил за талию тот, чьё лицо я никак не могла ни запомнить, ни разглядеть.

– Ты веришь мне?

– Да… – мне было всё равно.

– Ты должна сделать так, чтобы и он поверил тебе.

Я кивала, соглашаясь с ним во всём. Волны музыки уносили нас, у меня кружилась голова.

– Чего бы ты хотела, Гвендолин? – спросил он, замедляя эту безумную круговерть.

– Спать… – устало сказала я.

– Ты получишь больше, раз цена твоего доверия столь невысока.

Он наконец отпустил меня, я вынырнула из хаоса этой безумной иллюзии и оказалась одна – в благословенной темноте и тишине.

Лёгкий ветерок шуршал за окнами, вздымая невесомые занавески, и где то в отдалении тихонько звенели струи фонтана.

«Кто он такой?» – думала я. Впервые близость моего безымянного спутника показалась мне кошмаром, но, вспоминая прошлые свои сны и пытаясь собрать воедино всё, что было связано с человеком без лица, я понимала, что знаю его очень, очень давно. Возможно, ещё в детстве один из первых голосов, заговоривших со мной, принадлежал ему.

И мне всегда хотелось увидеть его. Во сне в его глазах отражались огоньки свечей, мне нравилось на него смотреть. Но, просыпаясь, я никогда не помнила его лица.

«Чего он хочет?» – это был ещё один вопрос, на который я никак не могла угадать ответ.

«Он сказал, что я должна заслужить доверие Ворона…». В те мгновения я не догадывалась зачем. И не опасалась того, что может произойти потом.

Я закрыла глаза и произнесла.

– Я хочу видеть тебя наяву. Вот чего я хочу. Хочу запомнить твоё лицо.