Кевин напряженно задумался. Если он выберет Джессику, то ему придется оставить саньясу. Как после этого он сможет смотреть в глаза Махараджи? Он укрылся в джунглях для того, чтобы окрепнуть духом, а не для того, чтобы размазаться в чувствах к женщине. Что делать?

— Я в затруднении, — пробормотал он. — Мой гуру обещал посвятить меня в саньясу после этого ретрита в джунглях. Как я смогу сказать ему о том, что изменил свое решение?

— Честно, — ответила богиня. — Честность — одно из самых благородных качеств человека. — Она ослепительно улыбнулась.

Кевин опустил голову.

— Нет, я не уверен. Я не знаю, чего хочу.

— Тогда я вам скажу! — грозно воскликнула она, резко переменившись в лице. В ее глазах сверкнули молнии. — Вы хотите сидеть на берегу Ганги или прятаться в джунглях и ждать, пока ваше сердце не очерствеет, а глаза не смогут видеть дальше вашего собственного носа! Вы боитесь жизни и любви, потому что жизнь и любовь могут разрушить вашу красивую трусость, которую вы называете отречением! Проснитесь, Кевин! Я пришла, чтобы помочь вам разрушить иллюзии!

Кевин в ужасе поднял голову и увидел, что она стоит, подняв руки над головой, и у нее в руках вместо лотосов сверкают кривой нож и трезубец. Он закрыл лицо руками и опустился на колени.

— Я знаю, что слаб и труслив, и в моем сердце нет веры.

— Это не правда, Кевин. Слабые и трусливые не бросаются в бурлящие воды спасать утопающих и не швыряют вызов львам, готовым проглотить их. Слабые и трусливые не способны любить!

Кевину стало трудно дышать. Богиня как будто срывала с него одежду, смотрела в душу, на самое ее дно, и душа Кевина металась. Он должен сделать выбор.

— Но что важнее, любовь или отречение? — наконец осмелился спросить он.

Богиня помолчала, потом, медленно опустив руки, выронила из них свои грозные атрибуты, и у нее в руках снова закачались лотосы.

— Они равны. Любовь — это тоже отречение, — ответила она спокойным, но сильным голосом. — Любя другого, мы теряем себя, мы отрекаемся от себя, чтобы слиться с тем, кого мы любим. Человек, не способный отречься от себя, не способен любить другого. Также, не отрекшись от себя, невозможно отречься от мира. Истинное отречение — это отречение от собственного эго.

Кевин был потрясен. Он услышал слова высшей мудрости из уст самой богини! Не смея пошевельнуться, он сидел сам не свой и, может, впервые в жизни испытывал истинное состояние медитации. Или что-то очень близкое к нему. Не важно. Важно то, что ему не хотелось спать! Ему хотелось жить!

Когда, через несколько минут, он вдруг пришел в себя и решился поднять глаза, на лужайке никого не было. Он поискал богиню глазами и с удивлением осознал, что ее нигде нет.

Джессика сидела на траве, подобрав под себя многометровое сари, прислонившись к огромному камню. Рядом с камнем лежала ее корона, валялись фальшивые лотосы, покоилась горка дешевых украшений.

Ей хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Сердце продолжало колотиться и пытаться выпрыгнуть из груди.

Уф, хорошо, что он не пялился на нее и она смогла красиво уйти. Таинственно исчезнуть, как и полагается богине. Спасибо всем этим роскошным бриллиантам, которые она купила за гроши вчера на базаре. Они сверкают лучше настоящих.

А что, если бы он продолжил задавать вопросы? Хорошо, что она успела запомнить текст Шивы, его пламенное учение о любви и отречении. Практически в этой сцене Шива отвечает на вопросы своей любознательной и мудрой супруги, которая таким образом выведывает у него знания и истины, чтобы потом подарить их миру.

И все же она выдержала испытание. Она была настоящей, и Кевин поверил. Невероятно, она сыграла богиню. Но, может, только Кевин был способен в это поверить, потому что очень желал этой встречи?

Как бы там ни было, а он признался ей в любви.