|
Глава 18
Песнь походная Доналда Черного, Песнь походная Черного Доналда, Чу! Волынки! Развернуто знамя На свиданье друзей в Инверлохи.
Военная дорога, соединяющая цепь укреплений и идущая в направлении Каледонского канала, в настоящее время открыла доступ в горную долину, вернее – глубокую расселину, пересекающую почти весь остров; некогда эта расселина, несомненно, представляла собой морской залив, и до сего времени в ней сохранилась система озер, посредством которых современная техника соединила Северное море с Атлантическим океаном. Дороги и тропинки, по которым местные жители обычно пробирались через эту обширную горную долину, зимой 1645 – 1646 годов находились в том же состоянии, в каком их впоследствии застал некий ирландский военный инженер, которому было предложено преобразовать их в удобные военные дороги. Панегирик ему начинается и, насколько мне помнится, заканчивается следующим двустишием: Взглянуть бы вам, что было здесь до Уэда. Дороги эти – рук его победа. Но как ни были плохи эти дороги, Монтроз избегал даже их и вел свою армию, точно стадо диких оленей, с горы на гору, из чащи в чащу, так что врагу невозможно было выследить его передвижения. В то же время сам Монтроз имел точнейшие сведения о неприятеле – благодаря дружественно расположенным к нему кланам Камеронов и Мак‑Донелов, через горные владения которых следовала его армия. Был отдан строжайший приказ следить за передвижениями войск Аргайла, и все сведения о его приближении должны были немедленно сообщаться самому главнокомандующему. Была лунная ночь, и Монтроз, в полном изнеможении после дневного перехода, лег спать в жалкой лачуге, служившей ему палаткой. Он проспал не более двух часов, когда кто‑то дотронулся до его плеча. Открыв глаза, он по статной фигуре и глухому голосу сразу узнал вождя клана Камеронов. – У меня есть новости для вас, – проговорил вошедший, – они заслуживают того, чтобы вы встали и выслушали их. – Иных нельзя и ожидать от Мак‑Илду, – отвечал Монтроз, называя вождя его родовым именем. – Хорошие вести или дурные? – Решайте сами, – сказал Мак‑Илду. – А достоверны ли они? – спросил Монтроз. – Да, – отвечал Мак‑Илду, – иначе их сообщил бы вам кто‑нибудь другой… Так знайте же: мне наскучило сопровождать этого злосчастного Дальгетти с его горсточкой конницы, которая задерживает меня на целые часы и заставляет плестись со скоростью хромого барсука, – и я, захватив с собой шестерых своих людей, ушел за четыре мили вперед, в направлении Инверлохи; тут мне повстречался Ян Гленрой, который ходил в разведку. Аргайл идет на Инверлохи – во главе трехтысячного войска отборных солдат под начальством самых доблестных Сынов Диармида. Вот мои вести – они достоверны. Добрые это вести или дурные – решайте сами. – Разумеется, добрые, – живо и весело отвечал Монтроз, – голос Мак‑Илду всегда приятен для слуха Монтроза, и особенно приятен, когда предрекает хорошую схватку. Сколько нас числом? Он приказал подать огня и без труда удостоверился в том, что большая часть его войска, как обычно, разошлась по домам, чтобы припрятать свою добычу, и при нем осталось всего каких‑нибудь тысяча двести – тысяча четыреста человек. – Немногим больше одной трети армии Аргайла, – сказал Монтроз, помолчав, – и притом горцы против горцев! С божьей помощью и во славу короля я бы не колеблясь дал сражение, будь у меня хоть один против двух. – Тогда отбросьте колебания, – сказал Камерон, – ибо когда ваши трубы протрубят сбор к нападений на Мак‑Каллумора, ни один человек в наших ущельях не останется глух к этому призыву. |
