Василий Иванович опять молча кивнул.

– Уже есть договоренность с врачами. Через полгода она станет абсолютно нормальным человеком. Может, потребуется лишь месяца три-четыре. Мы не хотим, чтобы кто-то знал, где будет находиться Аня. Я понимаю, что вы можете не поверить нам на слово. Если вы захотите, мы отвезем вас в клинику, когда Аня будет уже там. В любом случае вам, наверное, следует посмотреть на нее в жизни. У нас имеются видеозаписи, чтобы вы изучили, как ходит Аня, как вообще двигается… Возможно, вам нужно будет поговорить с ней, но только после того, как на нее наденут смирительную рубашку. Это я образно. Мы поместим ее в частную, очень дорогую клинику, которая совсем не напоминает больницу. Уверяю вас, все это делается в ее интересах.

Василий Иванович опять затараторил, объясняя, что Аня – его любимая дочь и только она может родить ему наследника. Именно поэтому он решил привести ее в норму – а после того, как девушка немного остепенится, Чапай найдет ей хорошего мужа и получит желанного внука. Я не спрашивала, что мешает его сыновьям осчастливить отца.

– Подумайте, что вы хотели бы получить в благодарность от нас, Лера, – сказала мне в конце беседы Инесса. – Квартиру? Все-таки джип? Какую-то крупную сумму в валюте? Оплату каждого – как бы это выразиться? – задания отдельно? Чтобы в каждом конкретном случае оговаривалась сумма в зависимости от… вида работы?

Я выбрала последний вариант. Отказ был исключен. Мне совсем непрозрачно намекнули на то, что, если не захочу помочь им добровольно, меня заставят. У меня есть сын. Рисковать ребенком я не могла. Он у меня один и, скорее всего, так и останется единственным.

– Все будет хорошо, Лера, – в первый раз за время нашей беседы улыбнулась Инесса. – У вас получится. И мы с вами сработаемся. Не бойтесь: мы вас не обидим. Мы щедро вознаграждаем тех, кто нам верен. («А что вы делаете с теми, кто неверен?» – вертелось у меня на языке, но я предпочла смолчать.) Придется, конечно, немного порепетировать… Вы не совсем такая, как Аня. Вернее, совсем не такая. Вы – ангел по сравнению с этим чертенком.

Инесса приготовила мне пачку фотографий, несколько видеокассет, очень удивилась, узнав, что у меня нет видеомагнитофона и только черно-белый телевизор, оставшийся от бабушки с дедушкой, который я все равно не смотрю. Меня снабдили всей необходимой техникой и с обещанием позвонить отправили домой на том же «Ниссане Патрол», на котором привезли сюда. Только сопровождающих на этот раз было двое. Костику с собой вручили мешок с конфетами и фруктами.

Правда, когда я поинтересовалась мнением ребенка о хозяевах имения, им была выдана довольно нелицеприятная характеристика:

– Инесса – противная тетка, а Чапай – дурак, – сказал сын.

Эти двое понравились Костику еще меньше, чем Артем Комиссаров.

В четверг уже с утра термометр показывал плюс двадцать пять. В Питере это подобно сорока градусам по Цельсию где-нибудь в сухом климате. Я поняла, что в такую жару просто не смогу высидеть дома, тем более дыша краской и лаком. Лучше съездим на карьер, там я подремлю, а ночью поработаю.

На карьере мы пробыли целый день, встретили знакомых, Костик купался раз двадцать, я от него не очень отставала. По пути домой мы заехали в магазин, купили продуктов, поставили «Тойоту» на стоянку и отправились к нашей «хрущобе». Поскольку покупок было немного, я решила не заезжать домой перед тем, как припарковывать машину на ночь, – подниматься лишний раз на пятый этаж не хотелось. Донесем уж как-нибудь две небольшие сумки.

Наконец добравшись до нашей квартиры (уже казалось, что мы сегодня вообще не купались, так хотелось снова в воду), я вытащила ключ, вставила его в замок и попыталась повернуть.