— Мистер Кусь! Он проснулся! — обрадованно воскликнула Лия: — Пожалуйста, прекрати медитировать у него на лице!

Чертов кандидат в мастера спорта по пряткам шустро свалил по ниже, к проводам, которые торчали у меня из длинной раны на груди.

— С добрым утром! — радостно улыбнулась Маруся, и тут же схватила меня за руку: — Как ты себя чувствуешь?

— Ощущение такое, будто катком проехались… А, что со мной случилось?

— Ты каким-то чудом одолел бодикадо в одиночку, и спас девочку от бесконечной жизни в лаборатории! Только вот… — милая соседка виновато опустила взгляд: — Я опять без спроса дала согласие на твоё… лечение.

— Так, стоп! На какое ещё лечение? — тут же напрягся я.

— Твоё левое легкое превратилось в сдувшуюся тряпочку, да и правое ухо уже было не восстановить… В общем, мы с врачом пообщались, и тебе тут же поставили искусственное легкое и слуховую систему… Но ты не переживай! Это только на одно ухо. Второе в целости и сохранности. — ответила Маруся.

— Твою ж мать… — я обреченно закатил глаза: — Теперь в долгах, как в шелках… ну за что мне это, а? Потратил больше, чем заработал!

— Вообще-то нет. — Лия с интересом изучала рану на моей груди: — За все твои аугментации заплатил Господин Невзоров. Он сказал, что у его дочери должен быть… здоровый жених.

Лицо любительницы животных резко поменялось, а рот исказился в жутковатой ухмылке.

— О, Лия, не переживай! — заверила её Маруся: — На самом деле Господин Невзоров просто ошибся.

— Ошибся? Тогда как ты объяснишь то, что Критика сидела тут всю ночь? Медсестра, которая сменщица той медсестры, которая дежурила тут ночью, сказала, что той медсестре сказал уборщик, что ему показалось, будто Критика и Марк держались мизинчиками!!! — возмутилась любительница животных.

— Мизинчиками? Это серьезно… — усмехнулась соседка: — И вообще, Критика имеет право прийти к своему раненому напарнику!

— Никогда и ни к кому не ходила, а тут — на тебе! Решила изменить своему поведению? А я выросла с ней! Я всё про неё знаю! Она так просто не придет!

— Лия, а может быть она хотела меня убить? — улыбнувшись, поинтересовался я.

— Нет! Эта извращенка по любому сидела и любовалась на то, как ты спишь… Критика тот ещё маньяк! Только маньяки прутся от Кафки и считают его книги веселыми.

— Ну… Учитывая то, что с ней произошло — даже Кафка кажется светлым позитивом. — вздохнул я.

— Ой, Лия ещё маленькая и глупенькая. Я, умудренная жизнью женщина, через всё это давно прошла. — отмахнулась Маруся: — Ревновать Марка к Критике — себя не уважать.

— Мистер Кусь! Взять её! — воскликнула юная мисс Васильева, и крыс тут же прыгнул в руки моей милой соседке, свернулся калачиком и засопел: — Предатель!!!

— А, ну тихо! — в палату зашла медсестра и строго посмотрела на девчонок: — Господину Сэведжу нужен отдых! Завтра он уже встанет на ноги и можете орать сколько угодно у него дома.

— Простите… Марк, поправляйся скорее. Я буду ждать. — Лия чмокнула меня в щеку, и забрав Мистера Куся, поспешила выйти.

— Вот наглая девка… — злобно фыркнула Маруся и чмокнула меня в нос: — Совсем страх потеряла! Ладно… У нас в понедельник экзамен по криминалистике. Надо подготовить материалы по симпатическим чернилам. От Овидия до Ленина… Такая скукота… Поправляйся скорее.