Кэтрин Ласки. Легенды Га’Хуула: Первый угленосНочные стражи – 9
Пролог
На ветке Великого Древа перед дуплом сидели три совы, ежась от свирепых порывов первых ледяных зимовеев. Это были сычик-эльф, бородатая неясыть и пещерная сова, известные всем как члены знаменитой Стаи. Четвертый член Стаи, сипуха по имени Сорен, не выбирался из дупла своего любимого учителя Эзилриба. Ибо Эзилриб умирал. Маленькая Гильфи теснее придвинулась к Сумраку, и тот накрыл ее крылом, защищая от ветра. Копуша, переступив по ветке, перебрался поближе к друзьям. Хотя Сорен сейчас был внутри, а они мерзли снаружи, между друзьями существовала невидимая связь. Эти четверо знали друг друга так долго, что их уже ничто не могло разлучить. — Я так все чувствую, — прошептала Гильфи и моргнула, — будто у нас один желудок на четверых! Сумрак с Копушей печально закивали. — Так оно и есть, — пробормотал Копуша. Сейчас их «общий» мускульный желудок, этот наиболее чуткий и отзывчивый инструмент организма совы, разрывался от тоски и безысходной горечи, которую испытывал Сорен, стоявший перед смертным ложем своего наставника. — Я понимаю, это звучит глупо, — продолжал Копуша, — но у меня такое чувство, будто я снова осиротел. А для Сорена это и в самом деле так. Вы же знаете, он наследник Эзилриба. Сумрак поморгал и пробасил: — А я не помню, как осиротел. Я и родителей-то своих не помню. Иногда мне кажется, будто я появился на свет сам по себе. «Если он сейчас скажет хоть слово о „суровой школе сиротства“ и о том, как всему на свете он научился сам, я срыгну погадку!» — с тоской подумала Гильфи. Но Сумрак ничего подобного не сказал. — И все же, — продолжал он, — я, кажется, понимаю, что значит быть сыном и иметь отца. Бедный Сорен! Возможно, что и Сорен, стоявший в глубине темного дупла, смутно ощущал трепет желудков своих друзей, но в этот миг чудовищная волна горя уносила его прочь от них, в невыносимое одиночество. Его всегда блестящие черные глаза потускнели, а желудок сковала странная неподвижность. Он оцепенел, почти отупел от боли и скорби. Октавия, старая домашняя змея Эзилриба, плакала в темном углу. Корин, новый король Великого Древа и предводитель Ночных Стражей, нервно переступал с лапы на лапу. Молодому королю было не по себе. Он чувствовал себя лишним. Корин совсем недавно поселился на Древе и, разумеется, не успел узнать Эзилриба так, как его знали Сорен и Октавия. Домашнюю змею связывала с Эзилрибом многолетняя дружба, они вместе прибыли на Великое Древо, и с тех пор Октавия верой и правдой служила своему другу, став его ближайшей помощницей и советчицей. Что касается Сорена, то еще в ранней юности он стал наследником Эзилриба. Эзилриб первым разглядел в юной сипухе качества прирожденного лидера, разобравшись в Сорене задолго до того, как он сам узнал о своих способностях… Юный король чувствовал себя чужим в этом дупле. Зачем умирающий призвал его к себе? Словно в ответ на этот немой вопрос, старый наставник поднял изуродованную лапу и поманил к себе обеих сипух. — Подойдите поближе, ребятки… Еще ближе, — хрипло прошептал он. От этих простых слов по сердцу Корина разлилось тепло. Старый Эзилриб никогда не обращался к нему как к королю, с самой первой встречи называя его просто «парнишкой»… Корин и Сорен наклонились над умирающим. — А теперь слушайте внимательно то, что я вам скажу, — прошелестел Эзилриб. — Я слушаю, Эзилриб, — ответил Корин. — Слушаю, кэп, — глотая слезы, прошептал Сорен. |
