У Гранка из клюва едва не вырвалось: «Принц должен относиться любезно и к вассалу, и даже к слуге», — но он вовремя прикусил язык. Рассказывать этому птенцу о его истинном происхождении все еще было небезопасно. Ничто не представляло большей угрозы.

— Эй, посмотри на мое правое плечо, Тео. Как думаешь, пока тебя не было, у меня уже начали расти перья?

— Меня не было всего ничего, Хуул. Так быстро ничто не происходит.

Гранк наблюдал за Тео и почти сразу понял, что молодого виргинского филина что-то беспокоит. Гранк подождет до рассвета, когда Хуул набьет животик и заснет крепким сном птенца. Тогда они с Тео смогут поговорить.

Маленькое тельце Хуула все задрожало, когда проглоченная им вместе с костями, шерстью и зубами полевка упала в его второй, мускульный, желудок. Птенец бросил на Гранка сонный, блаженный взгляд, широко зевнул и поерзал на своей пуховой подстилке:

— Скажи мне еще раз, дядя Гранк, когда, по-твоему, я смогу летать?

— Я уже сказал тебе, юнец. Обычно пятнистые совы взлетают на сорок второй день после того, как вылупятся.

— А когда я вылупился?

— Всего лишь десять дней назад.

— А от десяти долго до сорока двух?

— Давай засыпай, Хуул.

— Но я не понимаю, что такое сорок два.

— Я объясню тебе это завтра, в сумерках, когда ты проснешься.

Наконец маленький совенок широко зевнул и погрузился в глубокий сон.

— Итак, мы больше не одни, — устало сказал Гранк и сжал клюв. Первые рассветные лучи проникли в темное дупло, наполнив его радужным, веселым теплом, вот только Гранк был совсем не весел из-за этих новостей.

— Что ж, мы в любом случае не можем покинуть остров до тех пор, пока Хуул не научится летать. Это минимум одна луна, да и тогда его летные навыки не будут достаточно хороши, а крылья достаточно сильны для длинного перелета.

— Послушай, Гранк, я не хочу выглядеть глупцом, но, правда, подумай над этим: все равно рано или поздно кто-то обязательно прилетел бы сюда. Мы должны радоваться, что прилетели Братья. Они — совы великого благородства. Они никогда не выдадут наш секрет. Они же принесли обет молчания. И хотя они ненавидят войну, они так же ненавидят лорда Аррина. И очень верят в короля Храта и королеву Сив. Они никогда не подвергнут их наследника опасности.

— Никто и никогда не должен знать, что он — наследник! — Гранк помедлил. — Я вижу, что ты говоришь искренне, я и сам ни на секунду не усомнился бы в их благородстве и верности. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что слух разносится быстро. Нас найдут прежде, чем у нас появится возможность скрыться. Очень скоро все будут в курсе, что на острове растет птенец без матери.

— Братья едва ли покинут остров. Ты знаешь, какие они. Все время что-то изучают или медитируют.

— «Едва ли» еще не значит «наверняка», — снова вздохнул Гранк. — Что ж, я думаю, первым делом мы должны погасить огонь в кузне. Даже если Братья еще не заметили наш дым, скоро заметят. Так что лучше займись этим. Только не дай углям окончательно погаснуть, чтобы мы могли в любой момент взять их с собой и разжечь новый огонь в том месте, куда направимся.

— Да, господин, — сказал Тео.

Он слетел вниз и начал гасить огонь в яме, которую оставил в земле огромный валун. Эту яму Тео использовал как кузнечный горн: благодаря постоянным восходящим потокам воздуха в этом месте и покатым краям впадины здесь удавалось разводить необычайно жаркое пламя. Оно было необходимо для работы со все более сложными изделиями из металла, с которыми экспериментировал Тео. Но сейчас Тео гасил огонь и размышлял: для чего же нужно сберечь угли? Гранк сказал — для того, чтобы разжечь огонь на другом месте.