– Господи, ну какой же у вас крохотный носик! Как же вы им сморкаетесь, даже представить не могу.

Анкад не на шутку вскипел и так сжал в руке кубок, что пальцы побелели. Король схватил со стола кости и запустил в Олелька:

– Гоните его к чёртовой матери! А ты, – повернулся он к Анкаду, – не сердись. Что с дурака возьмёшь?

Обед подошёл к концу. Гостям подали миски с водой руки сполоснуть. Но тут вновь появился Олелько. Подкрался он к столу, положил себе на тарелку немного мяса и говорит:

– Бог мне свидетель! Есть у тебя нос или нет носа – меня это уже не волнует!

И после этих слов он бросился из зала наутёк. А вслед ему полетела нога вепря, которую метнул князь Анкад.

– Эй, Олелько! Куда так спешишь?

– Да вот, говорят, на лугах растёт такое зелье, что им только тронешь кого – он будет за тобой, как щенок, бегать.

– А что ж это за зелье?

– Иду посмотреть.

– А нам посмотреть можно?

– Почему бы и нет? Пойдём

Вот и пошло за ним десятка два зевак.

Олелько вывел их за город и начал слоняться по лугам, выбирая, где побольше репейника да чертополоха.

– Где же то зелье, Олелько? – допытывались они.

– Сейчас, сейчас. Дайте осмотреться только, я его мигом узнаю.

– Так мы же за тобой уже неизвестно сколько канителимся.

– Разве я вас держу? Разве тяну?

– Нет, мы сами идём.

– Ага! Вот видите! Вы ещё того зелья и не видели, а оно уже действует: ходите за мной, как цыплята! А когда я его найду, так вы и не отвяжетесь. Нет, пойдёмте лучше обратно в город, чтоб ему, этому зелью.

И Олелько отправился в город.

Весь Рынок смеялся над зеваками, когда те вернулись в репейнике, заляпанные и с кислыми лицами.

– А чьи это гуси? – спрашивает у пастушка.

– Боярина Недана.

Олелько знал, что все бояре с королём в поход подались, и сказал:

– Передай боярыне, что я мог бы её гусей научить по-человечьи говорить.

Да и поспешил себе домой, усмехаясь. Глянь-ка, под вечер прибежал пастушок:

– Боярыня согласна. Хватит ли двух месяцев на науку?

Олелько секунду подумал и кивнул:

– Хватит.

– Ну, тогда завтра я вам гусей пригоню.

Но Олелько гусей учить и не думал, а потихоньку резал их по одному да и ел с женой.

– Ох, нам это с рук не сойдёт, – вздыхала жена, но Олелько лишь смеялся.

Прошло два месяца, и пастушок за гусями пришёл:

– Ну что, научились гуси говорить?

– А как же, галдят так, что хоть уши затыкай. Ну, скажу я тебе, беды не миновать, когда хозяин вернётся.

– А что такое? А то боярин как раз вернулся.

– Спроси у боярыни, что мне делать, а то гуси сговорились, что когда боярин приедет, то расскажут, как боярыня с оруженосцем шуры-муры водят. Да и не только это, ведь они, оказывается, много чего знают и о челяди: кто, с кем, когда…

Пастушок что было сил помчался к боярыне и всё ей передал. А та, выслушав его, не захотела про учёных гусей и слышать:

– Передай Олельку – пусть их к чёрту порежет и забудет, что брался когда-то учить. Проклятые гуси! Ты их корми, ухаживай, а они смотри какую пакость затеяли!

– Ну-ка, Олелько, начни гуся есть.