— Безусловно! Мы всегда живем в норах. Мои родители жили под землей, и бабушка с дедушкой, и прабабушка с прадедушкой, и прапра… А что это за змея у тебя на спине и что вы тут толковали про еду? Кто не ест змей и почему?

— Это миссис Плитивер. Она очень долго жила в моей семье. Вот почему, — Сорен многозначительно помолчал, — вот почему мы не едим змей. Мы считаем это недопустимым, и мои друзья дали согласие поддержать это правило. Я хочу закрыть этот вопрос раз и навсегда. Запомни это, если сам не хочешь раньше времени стать призраком, — с угрозой в голосе пообещал Сорен.

— Я все понял, — дрожащим голоском отозвался пещерный совенок и поклонился миссис Плитивер. — Приятно полакомиться… Ой, то есть я хотел сказать — приятно познакомиться!

Сорен угрожающе заклекотал.

— Дорогой, он всего лишь оговорился, — тактично заметила миссис Плитивер.

— А где твои родители? — прямо спросил Сумрак. Пещерный совенок замялся, а потом вздохнул:

— Я не хотел бы об этом говорить.

— Тебя похитили?

Снова долгое молчание. А потом, после множества вздохов и всхлипываний, последовал рассказ, то и дело прерывавшийся горьким плачем. Сорен слушал, не перебивая. Один раз Сумрак тихонько прошипел: «Что за истеричное создание!», но Гильфи тут же посоветовала ему заткнуться.

Пещерного совенка звали Копуша. Его самого не похитили, зато украли двух его братьев. Судя по описанию, это было дело лап Джатта и Джутта. Но страшнее всего было то, что эти разбойники сделали с младшим братом Копуши, маленьким Крошкой.

— Он был такой пухленький, упитанный птенчик… и они… они его… съели!

С этими словами Копуша в беспамятстве снова рухнул на песок.

— Ладно, хватит! — рявкнул Сумрак и с досадой пнул бедного совенка. — Сколько можно шлепаться в обморок! Выше клюв, старина!

Гильфи с Сореном ошарашенно переглянулись.

Сорен решил, что если Сумрак еще раз повторит свое «выше клюв», он задаст ему взбучку. Но Гильфи его опередила. Она так распушилась от гнева, что стала вдвое выше ростом.

— Как ты смеешь так говорить? Его брата съели, а ты говоришь «выше клюв»? Великий Глаукс! Сумрак, как ты можешь быть таким бесчувственным?

— Чувствительность в пустыне ни к чему! Если он будет продолжать фокусничать, то рано или поздно откинется в обморок при полной луне, и на всю жизнь останется лунатиком.

Сорен с Гильфи вздрогнули. Копуша зашевелился и с трудом поднялся на лапы.

— Как же тебе удалось спастись? — спросил Сорен.

— Я убежал.

— Убежал? — в один голос произнесли Сумрак с Гильфи. Это и впрямь был очень странный совенок!

— Понимаете, тогда я еще не умел как следует летать, а бегаем мы, пещерные совы, очень быстро…

Сорен опустил глаза и взглянул на Копушины лапы. Они были ужасно длинные и почти совсем голые.

— Я бежал изо всех сил, пока не выдохся. Наши родители улетели охотиться, а эти похитители так дрались за бедного Крошку… А еще раньше они схватили Хитрюшу, нашего старшего брата, и один из них полетел с ним прочь, но при этом он несколько раз громко крикнул остальным двоим, чтобы те не ели Крошку. У этой совы был странный голос, гораздо мягче, чем у тех двоих, и в нем слышалось какое-то «тинг-тинг»… Я никогда не слышал, чтобы совы так говорили…

— Это был Бормотт, — хором выдохнули Сорен с Гильфи.

— Что было дальше? — спросил Сумрак. — Твои родители вернулись и нашли тебя?

— Понимаете… Дело в том, что я потерялся.