Казалось, ветер дул со всех сторон. Самые разные воздушные потоки то и дело обрушивались на совят. Летевший впереди мохноногий сыч Мартин превратился в сплошное колышущееся пятно. Его, как самого мелкого и щуплого, Эзилриб поставил сразу за собой, чтобы Мартину было проще бороться с ветром.

Совята то возносились на несколько сотен футов вверх, то попадали в воздушную яму и стремительно падали вниз. Но хуже всего был хлещущий со всех сторон дождь с градом. Сорену приходилось постоянно использовать так называемое третье веко или прозрачную перепонку, которая служит совам для того, чтобы избавляться от попавших в глаза соринок.

«Великий Глаукс, только бы мое третье веко не лопнуло от такой работенки! — взмолился по себя совенок. — Теперь понятно, отчего Эзилриб окривел! Если постоянно летать в такую погодку, можно запросто порвать в клочья свои мигательные перепонки!»

— О, Великий Глаукс, этого еще не хватало! — буркнула Отулисса.

— Что еще случилось? — пропыхтел Сорен, мечтая о следующей воздушной яме, в которую можно было бы прыгнуть и спастись от Отулиссы.

— Он болтает с чайками!

— И что?

— Как это — что? Как ты можешь задавать такой вопрос, Сорен? Я ведь знаю, что ты родом из очень хорошей семьи. Я же вижу, ты получил отличное воспитание, тут меня не обманешь. Значит, должен знать, что на свете нет птиц хуже чаек. Извини меня за грубость, но чайки — это отбросы птичьего мира. Грязные, крикливые и безмозглые твари. Приличные птицы держатся от них подальше. А он разговаривает с ними! Да что там разговаривает — он с ними смеется!

— Может быть, Эзилриб хочет расспросить их о погоде, — предположил Сорен.

— Это мысль! — Отулисса на несколько секунд притихла, что было для нее равносильно подвигу. — Думаю, мне следует слетать и спросить его!

— Не приставай к Эзилрибу, Отулисса, — взмолился Сорен.

— Но он же сам говорил, чтобы мы не стеснялись задавать ему любые вопросы! — фыркнула Отулисса и полетела вперед.

— Простите мою прямоту, наставник, но я только хотела узнать, с какой целью вы общались с чайками? Возможно, вы таким образом собираете информацию о погодных условиях?

— Это у чаек-то? Что ты, дорогая! Да что у них можно узнать? Это же самые тупые и самые ленивые птицы на свете!

— Но тогда зачем вы с ними общались?

— А я с ними не общался. Я рассказывал им неприличные анекдоты.

— Ч-что? — поперхнулась Отулисса.

— Ну да! Они обожают истории про мокрогузок, хотя сами являются самыми мокрогузыми из всех мокрогузых. Только и слышишь от них: «Ой, Эзилриб, расскажи еще!» Честно признаться, они тоже рассказали мне пару забавных историй. Но эти проклятые птицы настолько тупы, что чаще всего забывают, в чем соль шутки. Сущее наказание!

— Но как вы могли?!

— Но это было ужасно смешно, Отулисса, — пискнул сзади мохноногий сыч Мартин.

— Расправь перышки, дорогая. Вернись на место и приготовься. Мы уже рядом с каналом. Сейчас начнется настоящее веселье!

— У-ух! — сипло заорал Пут. — Прилетели, ребята! Забирайтесь на рвань и вниз, в канал! За мной!

То, что он называл «рванью», было обрывками воздушных потоков, болтавшихся под скатами канала. Чтобы забраться туда, необходим был очень сильный взмах.

Сорен взмахнул крыльями и полетел следом за Путом. Мартин оказался как раз между ними. Поток воздуха, созданный Путом, подхватил его, а образовавшаяся воздушная яма втянула малыша на кучу рвани и сбросила прямо в канал.