— Итак, сэр рыцарь, — игриво произнесла она, — назовите поскорее свое желание. И вы увидите, что я умею платить по долгам.

— Очень хорошо, — сказал сэр Гавейн, беря ее за руку. — Видите ли, я люблю одну даму, но, к сожалению, безответной любовью.

— Вот как! — воскликнула Этарда с досадой. — Подозреваю, что дама ваша не слишком умна. Как можно отказываться от любви такого мужчины — молодого, красивого, храброго и к тому же знатного происхождения. Ведь вы, насколько я поняла, сын одного короля и племянник другого? Чего же еще нужно вашей даме? Любая другая была бы только рада такому поклоннику. Нет, определенно, она попросту глупа.

— Вот я и хочу, чтобы вы в качестве благодарности помогли мне завоевать любовь этой дамы, — сказал сэр Гавейн.

Этарде пришлось сделать над собою усилие, дабы скрыть разочарование.

— Право не знаю, что тут от меня зависит, — пробормотала она.

Гавейн бросил на даму внимательный взгляд, а затем промолвил:

— Вы и есть та самая дама, о которой я веду речь. Теперь-то вы понимаете, что от вас зависит очень многое. Я настаиваю на исполнении обещания!

— Ах! — воскликнула леди Этарда. — Какой вы, однако, хитрец, сэр. Вы так ловко расставляете ловушки, что ни одна дама не смогла бы уцелеть.

— Вы дали слово, мадам! — настаивал Гавейн.

— Ну, что ж, — вздохнула Этарда, — обещания надо исполнять. Ведь коли я откажусь, то стану клятвопреступницей. А мне моя честь дороже жизни, дорогой сэр.

Дело происходило в месяце мае, солнце ласково светило с голубых небес, а луга были усеяны благоухающими цветами. Вышли Гавейн с Этардой из темного замка и рука об руку пошли к одному из разноцветных шатров. Здесь они уселись на мягкую зеленую травку, сидели, беседуя и вкушая изысканные яства. А когда спустился вечер, летний ветерок принес издалека песню трубадура, который пел о рыцарской любви. И все приближенные леди Этарды — дамы и кавалеры — тоже вышли на луг и проследовали к другим шатрам.

С наступлением ночи сэр Гавейн и его дама вошли в шелковый шатер и опустили за собой полог. Там уже ждала мягкая постель с бархатными покрывалами, которая стала для них ложем любви. И так они всю ночь упивались взаимными ласками, и время летело для них незаметно. Когда же рассвет позолотил небо на востоке, они проснулись, наскоро позавтракали и вновь до обеда предавались любви. Затем все повторилось сначала. И так — чередуя любовные ласки с легкими трапезами и недолгим сном — влюбленная парочка провела в шатре три дня и три ночи, которые пролетели для них, как один час.

А бедный сэр Пелеас тем временем терзался в монастыре неизвестностью. Напрасно прождал он день и ночь: в условленное время Гавейн не появился.

— Должно быть, что-то задержало его, — сказал сэр Пелеас и провел в ожидании еще одни бессонные сутки.

Несчастный рыцарь весь извелся за это время: щеки ввалились, глаза лихорадочно блестели. Он безостановочно мерил шагами свою тесную келью и бормотал:

— Возможно, сэр Гавейн ранен… или болен? Может, он нуждается в помощи? Но боюсь, если я раньше времени заявлюсь в замок Этарды, то испорчу всю игру. Что же делать? А вдруг она держит его пленником?

На исходе третьей ночи сэр Пелеас почувствовал, что больше не в силах выносить неизвестность. Надел он доспехи и поскакал к замку, который молчаливой громадой темнел вдали. Не доехав, увидел на лугу множество нарядных шатров, их шелковые пологи легко трепетали на утреннем ветерке.