|
«Разверстые пасти палаток подавляют изобилием земных благ, — пишет он. — Штуки сукна тесно жмутся на полках, громадные розовые туши с фиолетовым клеймом на бедре меланхолически висят вверх ногами, кубы сливочного масла громоздятся уступчивой пирамидой. В парфюмерном ряду благоухает сам воздух. Сухаревка неоднородна. На ней классовая борьба. „Крупная буржуазия“ торгует в палатках, а между овалом (рядами палаток, образующими такую геометрическую фигуру. — В. М.) и забором торгует „мелочь“. У входа на развале помещаются лотошники и торгующие с рук. (Крик лотошников и разносчиков: „Магазин без крыши, хозяин без приказчика, цены без запроса!“ — В. М.) В палатках все дорого. Торгующие друг друга не любят».
Центральное здание Ново-Сухаревского рынка. 1925 год Но и у покупателей — в зависимости от достатка — также «классовое» впечатление о рынке: бедняк не видит ни розовых туш, ни пирамиды сливочного масла, не обоняет благоухание парфюмерии. Вот цитата из другого номера «Вечерки» и очерка другого автора: «Собачья колбаса, пирожки на постном масле, пропитанные пылью конфеты, похожие вкусом на еловые шишки, перещупанные ягоды, коричневый напиток под гордым названием „квас“ — копейка стакан, булки черт знает из чего, горячие сосиски из мясных отбросов, клейкие пряники, семечки, крутые очищенные яйца… Всем этим, с позволения сказать, товаром торгуют с немытых рук сомнительные личности…». «Классовый подход» проявляли к клиентам и мальчишки-чистильщики сапог. Призывая прохожих воспользоваться их услугами, они кричали: Воров и разного рода жуликов и шулеров в советское время было не меньше, чем в описаниях Гиляровского, да и многие профессии воровские остались прежние: «стрелки», «ширмачи», «щипачи» и другие. Но если раньше стайки карманников пытались обмануть жертву, прикидываясь обычными покупателями, то теперь они громко и весело распевали: «Пролетарии всех стран, берегите свой карман!», зачастую уже после того, как операция по изъятию из кармана кошелька была успешно произведена. Воры были отнюдь не такими Робин Гудами, какими пытаются их выставить в телепередаче «В нашу гавань заходили корабли» интеллигентные любители «блатных» песен (в значительной части сочиненных ими самими в кухонных застольях): они грабили и буржуев, и крестьян, и об этом все на рынке знали. Мне рассказывал человек, который девятилетним мальчишкой подрабатывал на Сухаревке, торгуя водой — 5 копеек стакан. Он никогда не клал деньги в карман, зная, что карманник залезет в него, а бросал пятаки в чайник, из которого наливал воду. Сухаревские трактиры, как во времена Гиляровского, остались местами сходок и советов воровской братии, но появились и новые направления «промысла», и на сходках обсуждали новые проблемы. Об одной из них рассказали в романе «Золотой теленок» И. Ильф и Е. Петров. «Все регулируется, течет по расчищенным руслам, совершает свой кругооборот в полном соответствии с законом и под его защитой. И один лишь рынок особой категории жуликов, именующих себя детьми лейтенанта Шмидта, находился в хаотическом состоянии. Анархия раздирала корпорацию детей лейтенанта. Они не могли извлечь из своей профессии тех выгод, которые, несомненно, могло им принести минутное знакомство с администраторами, хозяйственниками и общественниками, людьми по большей части удивительно доверчивыми… Одно время предложение родственников все же превышало спрос, и на этом своеобразном рынке наступила депрессия. Чувствовалась необходимость в реформах. Постепенно упорядочили свою деятельность внуки Карла Маркса, кропоткинцы, энгельсовцы и им подобные, за исключением буйной корпорации детей лейтенанта Шмидта, которую на манер польского сейма вечно раздирала анархия. |
