— Убирайтесь, пока можете сделать это сами, — триерарх остался стоять на своем. — Без рук и ног вам будет уже не выплыть.

Преследователи переглянулись, а потом, не сговариваясь, бросились к борту корабля и солдатиками прыгнули в море. На корабль устремились взгляды с берега. Народ наверняка понимал, что произошло. Больше того, несколько мужиков, вставили в рот пальцы и оглушительно свистнули.

— Смерть сулланцам! — разнеслись по порту крики, не такие уж робкие.

Портовые явно поддерживали нас. Я подошел к борту корабля и понаблюдал за тем, как преследователи ожесточенно гребут к берегу. Плыть им было крайне непросто, а если прибавить, что на берег им теперь так просто не выбраться, картинка становилась совсем нерадужной. С крутого берега и с портовых сходней слышался враждебный свист. В общем, утро у ребят выходило нехорошее.

Я обернулся и увидел перед собой капитана. Он стоял совсем рядом, в полушаге, и смотрел мне прямо в глаза. Я не успел убрать кинжал, а вот в его руках оружия уже не было.

— Добро пожаловать на борт! — буднично выдал он, будто не грозила ему только что битва и казнь. — Мы тебя ждали, Дорабела.

Капитан хлопнул меня по плечу своей увесистой рукой и отдал приказ матросам.

— Отчаливаем немедля. Через полчаса подмога этих сулланских собак будет в порту, и нам не дадут уплыть.

Объяснения были излишними. Но, прежде чем моряки зашевелились, я поймал на себе их любопытные взгляды. Смотрели на меня как будто с надеждой. Как ученики на воскресшего Иисуса. Триерарх подошел к телу сиплого и, взяв его за шкирку одной рукой, выбросил за борт. Плеск, брызги волн, и тело, одетое в доспех, тотчас пошло ко дну.

У меня на секунду скользнула запоздалая мысль, наконец-то сформировавшаяся окончательно. Какого черта вообще происходит, ведь триерарх наверняка понял, с кем имеет дело и кого ему надо перевозить, раз покупал гарум у рыжего моряка… и, зная это, пошел на такой крупный риск. Ради выручки с продажи соуса? Маловероятно, потому что денег такая продажа принесла бы куда больше суммы, озвученной мне за проезд. Если речь шла о поставке в Рим, так тем более. Вместе с тем, помогая мне, он подводил себя под плаху. Голув мог остаться без дорогого деликатеса, без денег и без головы, причем все это — одновременно.

Но можно сколько угодно ломать голову, а все равно не узнаешь правду. Лучше всего — выяснить все самому, а дальше и выводы придут.

Корабль отплыл, матросы раскрыли парус, порт Помпей начал удаляться. Преследователей все же стали вытаскивать на берег, никто не хотел проблем с новой властью.

— Квинт, эй, пойдем поговорим? -= послышался голос капитана.

Я коротко кивнул, принимая приглашение. Действительно, неплохо было поговорить с глазу на глаз. Может, сложится у нас честная беседа

Никаких отдельных кают на корабле, разумеется, не имелось, поэтому «уединяться» пришлось на корме. Там мы остановились, капитан скрестил руки на груди и втянул полной грудью свежий морской воздух. Море сегодня было спокойное, но я все равно чувствовал, как капли морской воды, разрезаемой носом гаула, падают на мои щеки.

— Мы не плывем в Испанию, так? — спросил я у капитана, не оборачиваясь.

— Нет, Квинт, наша дорога ведет в Рим, — неожиданно ответил он.

Глава 24

— Рим? Ты абсолютно уверен? — я покосился на триерарха, стараясь не показывать, до какой степени удивлён.

Хотя внутри, мягко говоря, полыхнуло.

Капитан всматривался в горизонт с видом человека, в чьем сердце горело пламя свершений. Такое пламя может заставить тебя шевелиться, а может хорошенечко подпалить зад и заставить раз и навсегда о свершениях забыть. Настолько сильно, что, обжегшись, станешь на воздух дуть.

— События разворачиваются чересчур стремительно, — после небольшой паузы ответил капитан, раздувая ноздри.