Спустившись с трибуны, я отошёл в сторону и на освободившееся место взобрался Леонид Рашпиль и со своей пламенной речью обратился к войскам. Говорил он хорошо поставленным голосом играя на полутонах и ударениях и в результате его речи народ опять взревел и размахивал флагами. Речь его была сильна, пожалуй, даже посильнее будет по воздействию на массы чем моя, но я не переживал и относился к этому совершенно спокойно. Так было нужно и в первую очередь мне самому….

Завершив пламенную речь, штаб‑майор уступил трибуну Ржавому и он, взойдя на неё в генеральском кителе с орденами и медалями энергично заговорил. Неплохо так заговорил, я прямо‑таки поразился, никогда не ожидал от него такого пыла и азарта. Пусть он и не имел такого опыта, но тем не менее говорил он чётко и зажигательно, что только подогрело накал страстей и сильнейших эмоций.

И вот наконец время пафосных речей подошло к концу и войска в полной боевой выкладке строевым шагом под приветственные вопли толпы двинулись на погрузочные платформы и спустя три часа корабли отшвартовавшись от орбитальной станции и разлетелись по трём направлениям. Основная часть операции «Конфедерация» началась….

— Енот, были ли попытки видео фиксации церемонии отправки наших оперативно‑тактических групп? — Поинтересовался я у начальника службы безопасности, с которым мы вместе возвращались на глайдере в королевский дворец.

— Да были, — признал он, — и всех их наша контрразведка взяла на контроль. В ближайшее время выясним кто на кого работает. — Ухмыльнулся он, пребывая в прекрасном расположении духа, его подчинённые отлично сработали, вычислив за время церемонии значительное число представителей иностранных спецслужб и ими завербованных агентов.

Да уж ничего не скажешь, поднаторели мы практически из любого события, даже самого негативного для нас извлекать максимальную выгоду, хотя такое умение всем нам нелегко далось. Далеко не один раз мы ошибались и допускали ошибки, но тем не менее двигались вперёд, учтя на будущее свой отрицательный опыт и в результате поднялись и наш новый высокий статус вынуждены были признать все. Вот только всё это меня с каждым днём всё больше и больше тяготило, хотя, казалось бы, живи да радуйся, ан нет, не получалось хоть разорвись….

Прилетев в королевский дворец, мы покинули борт и разошлись в разные стороны. Енот ушёл в выделенные ему личные апартаменты где и был его рабочий кабинет, а я направился на заключительное заседание Учредительного собрания королевства. Ох если бы кто только знал, как с этим собранием было тяжело и муторно! Намаяться нам всем пришлось будь здоров, представители различных срезов общества очень тяжело договаривались друг с другом, вспоминая старые обиды и притеснения. Приходилось вертеться как белка в колесе чтобы утрясать постоянно возникающие разногласия и конфликты. Работёнка была ещё та, никому не пожелаешь, но ведь и других вариантов‑то и не было. Улаживали, утрясали и согласовывали практически каждый день и по каждому пункту.

Всё это было очень сложно, три с половиной тысячи делегатов это вам не шутки. Пока распределили по отдельным фракциям чуть не свихнулись, а уж когда взялись за обсуждение будущего обустройства государства так и вообще караул, бывало даже до драк дело доходило, но ничего справились. Делегаты Учредительного собрания взялись за дело рьяно и после долгих пленарных заседаний пришли к единогласному мнению, что монархический строй в королевстве Лейрин необходимо сохранить исходя из древних традиций, но реформировать под условия современности. Именно этот пункт и стал главной причиной долгого противостояния между всеми фракциями.