— Это очень важно, — серьезно сказал Алексей. — Очень важно добиваться того, чего хочешь.

— Спасибо за мудрый совет, — постарался еще более серьезно ответить я. — Я стараюсь.

Я говорил с ним, а сам внимательно рассматривал его, отмечая все то, что не успел разглядеть во время наших редких и кратковременных столкновений. Передо мной сидел молодой человек. Вряд ли ему было более тридцати, хотя складки у глаз, одутловатые щеки и неизбывная усталость, пропитавшая тело, и взгляд, говорили о том, что эти тридцать лет оказались не слишком легким отрезком жизни. Он по-прежнему не изменял застиранной рубашке, теряющей рисунок ткани на плечах и манжетах, синтетическим штанам-трико и стоптанным сандалиям. И шрам между ключиц оставался на месте. Он тоже смотрел на меня, но смотрел куда-то мимо и вдаль.

«Я для него не в фокусе», — почему-то подумалось мне.

— И что же вы пишете? — спросил Алексей.

— Вы хотите почитать? — ответил я вопросом.

— Нет! — воскликнул Алексей, но, почувствовав неуместность подобной реакции, обреченно согласился. — Давайте.

Я принес старый журнал с закладкой из шоколадной обертки на начале собственной повести и дал ему. Он положил его на колени, обращаясь как со спящим, но ядовитым животным, и снова поднял глаза.

— У вас неприятности? — спросил он.

— Так. Ерунда, — махнул я рукой.

— Нет, — настойчиво повторил он, — у вас неприятности. Я послан к вам…. Я пришел, чтобы сказать…

— Так пришел или послан? — спросил я.

— Я пришел, — повторил Алексей, — чтобы сказать вам. Мои друзья огорчены, что вы пытаетесь следить за ними. Ваш праздный интерес может принести неприятности, собственно, он уже их приносит. Они огорчены из-за этого инцидента с колесом. Зачем вы это сделали?

Алексей снова поднял глаза и неожиданно посмотрел мне в лицо. Его глаза были серо-зеленого цвета, и на правом поблескивало рыжее пятнышко.

— У вас радужная оболочка глаз разного цвета, — сказал я ему.

— Зачем вы это сделали? — снова спросил он.

— А что бы вы сделали на моем месте? — удивился я. — На вашем огороде приземляются инопланетяне, а вы продолжаете спокойно окучивать грядки? Что бы вы сделали, если бы на ваших глазах происходили необъяснимые вещи, напоминающие сюрреалистический сон? И что мог я? Что мог сделать я, чтобы проснуться от этого сна? Разве моя вина в том, что вместо того, чтобы ущипнуть самого себя, я ущипнул колесо вашей машины?

— Это помогло вам проснуться? — спросил Алексей, показав рукой на мое лицо.

— Послушайте, — обиделся я. — Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы подшучивать надо мной?

— Конечно, нет, — ответил Алексей, осторожно перекладывая с места на место журнал на коленях. — И все-таки, какова действительная причина столь пристального внимания к моей скромной персоне и моим друзьям?

Я еще раз пригляделся к этому утомленному человеку и вдруг сквозь тщедушность его облика почувствовал в нем железную уверенность. Уверенность того типа, которая не свойственна людям интеллигентного склада, а обычна только среди тупоголовых кретинов. Потому что это уверенность ясности и однозначности. Значит, ты пришел ко мне, таинственный сосед, чтобы опросить по заранее приготовленному плану и подтвердить заранее подготовленные выводы? Не поменяться ли нам ролями?

— А если это я буду спрашивать вас? — поинтересовался я.