— Да, беру! — громче проговорила Дженни. — Беру всего его!

Она пыталась подражать акценту и манере Герды.

Зрители одобрительно зашумели.

Сквозь плотную фату она почти ничего не видела, однако все же смогла разглядеть, что Хью нахмурился. Дженни поняла, что он лишь сейчас осознал, что перед ним не Герда.

Когда они произнесли брачные обеты, священник проговорил:

— А теперь я объявляю вас мужем и женой. Будьте добры подписать брачное свидетельство, закрепляющее ваш союз, сэр.

— Давайте сюда, я подпишу, — кивнул Хью и, взяв у священника перо, которое тот ему протянул, подписал свидетельство размашистым почерком.

— Ну вот и хорошо, — произнес священник. — Если вам теперь будет угодно повернуться лицом к собравшимся, я представлю им вас как мужа и жену. В этот момент, мадам, — добавил он вполголоса, — подобает откинуть фату.

Благодарная за подсказку, Дженни повернулась к публике и картинным жестом, вполне подходящим Герде, отбросила назад фату, чтобы открыть свое лицо.

Публика отреагировала на это выкриками и громким смехом, который стал еще оглушительнее, когда сбоку на сцену-поляну выбежала Герда. Она явно пыталась от отчаяния рвать на себе волосы.

Тут к актерам подошел Весельчак с двумя лютнями в руках. Он вручил их Дженни и Дугласу.

Дженни сыграла первые такты баллады о любви, и Хью быстро присоединился к ней. Зрители вели себя, как и предсказывал Весельчак. Когда Дженни и Хью кланялись после выступления, шуты, жонглеры и акробаты побежали по кругу со своими корзинами для сбора денег и шапками, в которые толпа бросала щедрое вознаграждение.

Наконец Дженни с Хью покинули сцену. Шут-священник догнал Хью, взял его за руку и яростно потряс ее.

— Получил огромное удовольствие, сэр, — сказал он. — Честное слово, никогда в жизни не бывал на столь увлекательном венчании. Хочу поблагодарить вас за то, что позволили мне принять участие в таком необычном событии.

Дженни смотрела на Хью, а тот шокировано уставился на человека с выбеленным лицом.

— Послушайте, — наконец бросил Хью. — Я вас даже не знаю, и все это зашло слишком далеко. Кто вы такой, черт возьми?

Незнакомец перевел недоуменный взгляд с Дженни на Хью и обратно.

— Как это — кто? — удивился он. — Кем я могу быть, кроме отца Донала из церкви при аббатстве? Вы же сами за мной послали? Разве не так?

Дженни покачнулась, как будто земля ушла у нее из-под ног. И если бы твердая рукам Хью не удержала ее, она не была уверена, что у нее не подогнулись бы колени.

Они с Дженни пошли вперед, а Хью все пытался представить себе черты лица священника, замазанные белым мелом. На выбеленном лице святого отца не было каких-то деталей, которые отличали, к примеру, Гока и Гилли, — капель слез под глазами у Гилли или крохотных сердечек под глазами Гока. Нет, на лице священника ничего такого не было. А цветом выделялись лишь глаза и губы.

— Я требую объяснения! — вскричал Хью. — Это венчание не могло быть настоящим.

— Да нет, оно самое настоящее, — возразил отец Донал. — Ваше письмо основано на ваших же желаниях, сэр. Более того, это письмо одобрил сам епископ Глазго, который как раз находился в аббатстве Суитхарт, когда пришла ваша просьба о специальном разрешении на венчание.

— В таком случае он должен взять свое одобрение назад, — заявил Хью.

Взглянув на Дженни, лицо которой было почти таким же белым, как и у священника, Дуглас подумал, что, хоть этот эпизод и привел его в ярость, он хотел всего лишь защитить ее.