– Саша. Ты относишься к тем...

Телефон словно ждал этих слов.

– Почему бы тебе его просто не отключить? – риторически вопросил Грязнов.

На секунду в комнате воцарилось молчание. Такой простой вариант почему то в голову не приходил.

– Я всегда так поступаю, – продолжал Грязнов травить душу.

– И это говорит оперативный работник, – укоризненно пробормотал Солонин, сосредоточенно рассматривая содержимое своего стакана.

– Это говорит, – механически поправил Турецкий, – начальник уголовного розыска. Московского, между прочим.

Телефон между тем все еще звонил. Турецкий собрал волю в кулак и выдернул шнур из розетки. Все с облегчением вздохнули. Даже Меркулов. Он был готов продолжить свой тост. И наверняка бы сделал это, если бы в дверь не постучали.

Все четверо с досадой поставили свои стаканы на стол.

– Предлагаю не открывать, – все в том же деструктивном духе высказался Грязнов.

Солонин хмыкнул.

Турецкий вопросительно уставился на своего шефа. Тот отрицательно покачал головой. Дескать, это уже слишком.

Турецкий вздохнул и побрел к двери. Кого еще нелегкая принесла? Он открыл дверь и обомлел. На пороге стоял... Генеральный прокурор Демидов. У Демидова была длинная физиономия и неподвижные глаза. Генеральным он стал совсем недавно, и от этих неподвижных глаз все еще традиционно ждали многого.

Реакция на нежданного гостя была следующей. Солонин инстинктивно затянул галстук, Меркулов незаметно убрал стакан в стол, а Грязнов демонстративно допил свой. Турецкий почему то не знал, куда девать руки, и в конце концов засунул их в карманы.

При этом все они одновременно подумали о миражах, галлюцинациях, ночных кошмарах и прочих аномальных явлениях.

– Ага! – сказал Демидов, обводя прокурорским взором всю компанию.

Не меньше минуты все молчали. Наконец опять заговорил Демидов.

– Ага! – снова сказал он. И сел на стул, с которого встал Турецкий.

Турецкий немедленно почувствовал себя обманутым, к чему в отношениях с начальством было не привыкать, и приготовился ждать неприятностей. Не иначе ему сейчас поручат какое нибудь висячее дело вроде убийства знаменитого журналиста пятилетней давности. Потом он сообразил, сколько выпил сегодня, и понял, что любая мысль, которая придет ему сейчас, на поверку окажется не слишком достоверной. Так что лучше молчать в тряпочку и предоставить все Меркулову. Ему привычнее общаться с крупными чиновниками. Или хулиганистому Грязнову. Или честолюбивому и по европейски вышколенному Солонину...

– По какому поводу? – наконец сухо осведомился Демидов, доставая из кармана пачку «Парламента».

– По поводу окончания рабочего дня, – буркнул Грязнов.

– У Александра Борисовича, – разъяснил Меркулов, – сегодня в некотором роде юбилей...

Турецкий напрягся: только поздравлений Генерального ему не хватало. Неужели Костя не помнит, как он этого не любит?!

– ...двадцать лет работы в прокуратуре, – закончил свою мысль Меркулов.

– Ага! – сказал Демидов. – А я вас везде ищу, Константин Дмитриевич. И что это, повод, чтобы телефон отключать? – совершенно непоследовательно закончил он и воткнул вилку в розетку.

И телефон, конечно, тут же зазвонил.

– Ага! – торжествующе сказал Демидов. – А ведь оказывается, вы кому то срочно нужны. – Он ткнул длинным пальцем в Турецкого. – Может быть, даже очень срочно. Может, у людей какое то несчастье.

– Пусть звонят по «02», – опять буркнул Грязнов.