Ему стоило только чуть наклониться, чтобы завладеть этими умопомрачительными губами.

«Но она замужем. За другим, не за тобой».

Матильда вдруг часто захлопала ресницами, словно очнулась, и из ее глаз исчезла поволока.

– Мистер Кардинали, я буду настаивать на том, что вы…

– Остров. Вилла, – прервал ее Энцо, не в состоянии взять себя в руки. – Ты, обнаженная на тахте у окна. Ты, обнаженная на полу прямо за дверью. Я внутри тебя. Ну же, неужели ты забыла?

На ее щеках заиграл очаровательный румянец.

– Я не знаю, что…

– Помнишь, как я овладел тобой так жестко, что ты подумала, что мы сломали кровать? – В него словно дьявол вселился, который хотел надавить на нее или, может, просто наказать. – Но единственной испорченной вещью оказался презерватив. Я сказал тебе, что мы разберемся с этим утром. Но утром тебя и след простыл.

Матильда покраснела еще гуще и выглядела в точности так, как когда-то, находясь в его объятиях и сгорая от страсти, которая сжигала его самого.

Он понимал, что ему не следовало еще больше приближаться к ней, но он не удержался и уперся второй ладонью в стену по другую сторону от ее головы.

– Ты забеременела, – продолжил он, чувствуя, как ярость и страсть прожигают внутри его дыру. – И ничего не сказала мне. Ты даже не потрудилась отправить сообщение. Нет, ты подсуетилась и вышла за другого и позволила ему предъявить права на моего сына.

Ее грудь тяжело вздымалась. Если бы он приблизился к Матильде еще на пару миллиметров, ее соски коснулись бы его груди, и он поставил бы все свои деньги на то, что они набухнут от возбуждения. Энцо прекрасно помнил, какими они были чувствительными.

– Подойдешь еще ближе, и я закричу, – натянуто бросила она.

Он коротко рассмеялся в ответ. С какой легкостью можно было надавить на нее. Прильнуть губами к ее шее, ощутить вкус бешено пульсирующей жилки и проверить, станет ли она кричать, зовя на помощь или от наслаждения.

Только она не принадлежала ему. А он не настолько отчаялся.

– О, не стоит волноваться. Я и не думал об этом. Я только хотел, чтобы мы, как цивилизованные люди, обсудили вопрос касательно нашего сына. Но вижу, ты не в состоянии сделать это. Что, к сожалению, не оставляет мне выбора.

Он оттолкнулся от стены, обеспокоенный тем, насколько тяжелым оказалось отодвинуться от Матильды.

– Если ты и дальше будешь отрицать правду, мне придется настоять на проведении теста для установления отцовства. Как можно скорее.

– Я не позволю, – взвилась она. – Ты не можешь…

– Могу, – резко оборвал ее Энцо. – И сделаю.

– Но Генри… – Она запнулась, словно выдала себя.

– Что Генри? – Он сдержался, чтобы не потянуться к ней и не взять ее за этот решительный маленький подбородок, заставив ее посмотреть ему в глаза.

Матильда потупилась и потерла рукой лоб, словно у нее болела голова.

– Генри не знает, – тихо ответила она. – Он в курсе, что Саймон – не его сын. Но он не знает, что ты отец моего ребенка.

Энцо и так не сомневался, что является отцом Саймона, но когда он услышал признание из уст Матильды, его охватило чувство триумфа.

А еще ему захотелось коснуться ее прелестной шейки и поцеловать так, как целовал ее четыре года назад. И не только поцеловать.

Но она принадлежала другому. И сам Энцо за это время очень изменился.

Теперь он жаждал только одного – заполучить своего сына.